И да, поэтапное порабощение сознания отца кандидатом Трампом, сперва возникшее, затем растущее, затем эйфорическое, затем разочарованное, затем с ощущением предательства и недоумения и наконец – истощившееся, вся эта гамма состояний, порядок и диапазон которых свойствен контурам любой зависимости – да, детальное описание зависимости отца, его неустанно меняющихся эмоций, уклончивость, признание и отрицание, медленный распад цивилизованности, ежедневная одержимость, рационализации, создаваемые на месте, – все это, быть может, стоит заметить, показать, и в этом процессе, через эти самые неправдоподобные объективы американского мусульманина, открыть всю глубину той ужасающей тяги к нереальному, что поглотила нас всех. Да, это может оказаться ценно, но я не знаю, вынесу ли я эти описания. Я люблю своего папу. Я считаю его хорошим человеком. И я не знаю, как мне выделить недели, месяцы, и тем более годы писательского труда на создание портрета отца в виде злостного старого болвана. А именно так будут описывать его поверхностные наблюдения день ото дня.

Для наглядности:

Кафе в Вокеше, где мы были единственными не белыми за завтраком в тот уикенд, когда Трамп вступил в предвыборную гонку с печально известным замечанием, что все мексиканские иммигранты – насильники и убийцы.

– Не понимаю, чего вы так всполошились. Он шоумен, он привлекает внимание. На самом деле он так не думает.

– Тогда не надо было этого говорить.

– Ты не политик.

– И он тоже.

– А это мы еще посмотрим.

– Ты же не хочешь сказать, что по-твоему это удачное выступление?

На что отец не ответил, только показал на уборщиков в футболках мексиканской футбольной команды:

– Так или иначе, этим людям надо научиться говорить по-английски.

И еще:

Яркое, нарастающее ликование во время первых дебатов, когда Трамп осыпал других кандидатов оскорблениями.

– Посмотри на них! Восковые куклы, все до одного. Пустые костюмы и пустые слова, так им и надо. Он просто говорит то, что все остальные и без того думают.

И еще:

Предложение Трампа по базе данных мусульман, в которой, как ни странно, отец думал, что ему не придется регистрироваться.

– Я не молюсь, не пощусь, я в основе своей не мусульманин, и ты тоже. Он говорит не о нас. И в любом случае, я был его врачом, так что нам волноваться совершенно не о чем.

И еще:

Те мыслительные судороги, которых ему стоило придание смысла Трамповой бессмыслице – я даже стал подумывать, не начал ли он впадать в маразм.

– Все, что он говорит о СМИ, чистая правда. Там же сплошные подтасовки. Подтасовки ради денег. Ты подумай: они же не сообщают новости. Они их продают. И как ты думаешь, что они продают? Что Дональд победить не может. Что он не победит. Но чем больше голосов он получает, тем больше это становится неправдой. И каждый знает, что это ложь. Он на подъеме. А они стараются его опустить. Он – боец. А знаешь, что делает боец? Он дерется! И вот за что мы его любим! (гм?)

И еще:

Извержение дремучих взглядов, которых я бы никогда у него не заподозрил. Белые ленивы, и единственное, что их волнует, – это уикенды и летние отпуска. Черные не любят оплачивать медицинские счета, потому что у них до сих пор рабская ментальность, а система для них – хозяин, против которого надо бунтовать; у женщин глубже понимание жизни, потому что они должны рожать и созданы для страдания, и еще поэтому им плевать, что Трамп говорит про них мерзости – они этого, в конечном счете, ждут. Мусульмане – отсталые, потому что Коран – чушь, а Пророк – дебил, евреи – невротики, потому что их отцы не знали, как заткнуть рот своим женам, и матери сводили детей с ума. Это только то, что я вспоминаю навскидку, не думая.