Вышли в десять.

До реки маршрут тропой идёт по альпийским лугам с небольшим подъёмом. Ходить по такой тропе можно целый день. Но река вносит разнообразие. Глубоко врезаясь в рельеф, она рассекает тропу, мчится и грохочет меж огромных валунов, стремясь закопаться и спрятаться от палящего солнца ещё глубже. В эту совершенно замечательную горную речку я и упал.

Там и шагнуть-то было чуть больше метра… Ну, может, метра полтора. И Григорий страховал. Но я заменжевался, выбирая, куда встать, засуетился… Камень под ногой поехал… И я, потеряв равновесие, грохнулся в бурлящий поток. Как два коршуна, кинулись гиды за мной, подхватили и буквально вытолкнули на берег, даже рюкзак не успел намокнуть, всего-то набрал воды в ботинки да руку ободрал и штаны намочил, в прямом (упал же в воду) и переносном смысле. «Кто ссыт, Валерий Павлович, – тот погибает!» – назидательно изрёк Гриша, выливая воду из своего ботинка. Я покивал, а про себя подумал, что-то я стал неуклюжий какой-то. На Севере-то я…

То же подумали яки. Стадом в пятьдесят рогатых они встретили нас на каменном плато за рекой. Сбившись в кучу, животные удивлённо взирали на странных пришельцев с большими горбами. Что тут делают эти глупые существа? Зачем пришли? Особенно вон тот… в сырых штанах… Он-то здесь зачем? Сами они сюда выбрались отдохнуть от назойливых насекомых. Растительность на высотах за 3000 метров скудная, не распасёшься, лишь небольшие островки жёлто-белых невысоких, но ослепительно-ярких ромашек, хаотично разбросанных, точно огромный солнечный заяц испятнал своими лапами серую каменистую долину.

Привал сделали у высохшего горного озера, хотелось пить и посидеть. «Недавно же была вода…» – бормочет Саша, вернувшись от иссохшего ручья с пустой бутылкой. Облизнув губы, мы молча надеваем рюкзаки и через сорок минут, преодолев пятидесятиметровый взлёт, выбираемся на живописную площадку. Крупный песок под ногами, в двадцати метрах разговорчивый ручей, валунник слева, валунник справа и коричневые скалы с заснеженными верхушками. Феерично! Наш лагерь номер один. Лагерь на 3500 метров.

Разгрузив рюкзаки, сняли ботинки для просушки, вскипятили воду, наделали чая и с блаженством принялись его пить. Акклиматизация же. Время нужно же. А тут тепло, ненавязчивый ветерок, чистое небо с редкими и низкими облаками. Ещё не высокие горы, но уже горы! И хорошо! Ах, как хорошо, Господи. И ботинки подсохли. И настроение отличное, рюкзак-то допёр! Хоть и упал в речку, но допёр. И теперь идти вниз. И с пустым рюкзаком.

Я сидел, шевеля пальцами голых ног, жмурился на солнышко, прихлёбывал чай, а мои коллеги спорили. Костя с Мишей спорят постоянно, развлечение у них такое. Миша с иронией называет Костю либералом, а тот в ответ Мишу патриотом. Спорят, но, как ни странно, почти всегда приходят к консенсусу. Мыслят похоже. Выпускники мехмата МГУ. Одна школа. И оба апологеты «Русского стиля управления»11 Александра Прохорова. Мысли у наших мехматовцов всегда неординарные, образы яркие, выводы оригинальные. Аналитик и предприниматель. «Либерал» и «патриот». Впервые в горах я больше молчу, чем говорю. Я внимаю. Честно говоря, любопытное для меня состояние.

Григорий кипятит воду, заваривает свежий ягодный чай и слушает. Я пью чай и слушаю. Лишь наш второй гид Александр не интересуется этими замечательными спорами. Саша увлечённо фотографирует. Он у нас художник! У него потрясающие фотографии, и все мы у него их клянчим.

…На обратном пути река снова преподносит сюрприз. От теплой погоды и бурного таяния в верховьях на леднике – она распухла, разогналась и выглядела теперь устрашающе. Место, где мы и так не очень удачно переправились, стало совсем непроходимым. Саша осмотрел реку, берег, почесал затылок, решительно снял ботинки и штаны и, стоя в потоке, принялся страховать нас на переправе.