***

Дверь распахнулась. Не дождавшись источник шума, я успел выскочить в коридор, где стоял тяжёлый большой шкаф. В последний момент дверцы закрылись, оставляя за собой тонкую ниточку света. Я сидел внутри, на корточках, закрывая уши руками. По привычке закрыл глаза и попытался заглушить любые исходящие из комнаты звуки мыслями. В такие моменты мне хотелось исчезнуть, чтобы не прятаться, чтобы меня просто не было, или лишиться слуха и зрения. Мне не нужны эти звуки вокруг; пусть будет лишь тишина, чтобы стало возможным услышать музыку души, себя. Может быть, я смогу, наконец, услышать свой внутренний голос, своё истинное Я? Тогда я смог бы во всем этом разобраться…

– «Стой, Ричард, мы не можем здесь, где-то тут мой сын.»

– «Я не могу ждать, я так скучал по Лизе…»

– «Ах…»

Звуки становятся все громче, но вскоре утихают и начинают заглушаться, растворяясь где-то в мыслях. Зажимая уши руками, чувствую напряжение в голове, но это не важно. Кажется, что она скоро лопнет, развалившись на куски, но мне не хотелось отпускать это ощущение тишины, пусть она была лишь в моменте…

Дорогой, ты помнишь, сегодня у нашего малыша праздник, возвращайся поскорее.

– Да, я помню, Лизи, не скучайте, скоро буду!

– Вот так, папа нас оставил совсем одних, но ничего, нам будет весело, правда, милый?

– Мама…

Эта картинка, что появилась со вспышками света, я не помню. Мама тогда отвела меня на кухню, усадила за стол, кормила кашей, а ложка была вместо вертолетика. Мама так забавно изображала этот звук лопастей, но я понимал, что это всего лишь ложка, а смеялся только из-за звука, который она смешно воспроизводила. Интересно, мама правда думала, что это вертолет? Я тогда думал только об этом…

– «Вот же глупая!» – думал я тогда, – «Это же просто ложка!»

– Лизи, я дома!

– Эдди! Смотри, малыш, папа уже дома!

– Да, папа дома и не с пустыми руками! Опа!

Он тогда подарил мне зайца. Эту игрушку я часто таскал с собой. Кажется, это было моё день рождения или очередной праздник, а потом мы вместе ели торт. Он был слишком сладким для меня тогда, и я смог осилить лишь часть, наверное всего пару ложечек, которые мама также погружала мне в рот, изображая вертолетик. Всё остальное было испорчено: я всё просто помял и скинул на пол. Тогда мне казалось это довольно забавным. В принципе, что можно ожидать от ребёнка, которого веселит шевелящийся палец на руке, изображающий червяка…

– Эй! Ты слышишь меня?

Чувствую, как кружится голова, перед глазами словно пелена. Я двигаюсь ближе к дверям, чтобы выйти, но свет бликами падает в глаза. Слышу громкое биение сердца, собственное дыхание и странные запахи, что не раз приходилось ощущать в последнее время. Живот почему-то начинает крутить, а боль становится только сильнее, словно скручивая изнутри в узел.

«– О да, я знаю, каково тебе сейчас… Я бы на твоем месте забрался куда-нибудь повыше, где есть отдельное местечко, где можно уединиться, вдохнув этот холодный воздух…»

Головокружение не прекращалось некоторое время. Я попытался доползти до раковины, чтобы напиться, но, потянувшись к кружке, наступил на что-то, от чего подскользнулся и ударился подбородком о раковину, а затем о кафель.

«– Эй, просыпайся, давай, тебе пора… Элаи!»

Я резко очнулся и аккуратно поднялся с пола. На руке осталось немного запекшейся крови, видимо, я разбил подбородок. Голова немного трещит от удара, но с кружкой я успешно отправляюсь в свою комнату. Вместе с ней хватаю одеяло и направляюсь в коридор. Я помню, что где-то в потолке был люк, а за ним кабинет отца, который там работал. После того как я нашел нужную потолочную плиту, выдвинулась лестница. Рядом, в тумбочке, были ключи, но их было так много, что пришлось несколько раз забираться наверх, вставлять ключи и возвращаться обратно, открывая и закрывая тумбу. После того как я нашел нужные ключи, убедился, что в доме нет дубликата. Я забрался внутрь, осмотрел пространство внизу и, убедившись, что все на своих местах, закрыл за собой люк, заперевшись наверху. Оставил ключи в замке, чтобы никто не смог проникнуть внутрь, заставая меня врасплох.