Незнакомец не удивился словам девушки. И так понятно – у него совсем мало шансов. Он жестоко небрит, специально не мылся три дня, лицо в засохшей грязи… но, похоже, чёрным всё равно. Карие глаза, чуть выдающиеся скулы, неплохие мускулы, запах, как от загнанного кабана, – им достаточно. Это же монастырь, убежище монстров, – про него в Сити ходят жуткие легенды. По слухам, год назад тут попросил воды плохо говоривший по-русски, заблудившийся семидесятилетний таджик… от бедняги даже костей не нашли. Отступив в поисках спасения, чужак споткнулся о могильный крест из камня.

Кладбище. Чёрные загнали его на кладбище.

Он прикусил губу в предсмертной тоске, грудь стиснул приступ паники. Обветшавшее надгробие. Таких могил, на первый взгляд, поблизости не меньше трёх десятков. Грабители. Искатели приключений. Одинокие путники. Все, кого в разное время завлекли сюда сирены наподобие той девственницы… Каждый, не ведая своей участи, вошёл в стены монастыря, чтобы уже никогда отсюда не выйти. Их заморили сексом – насмерть. «Одного петуха достаточно на десять кур, но десять мужчин с трудом удовлетворят одну женщину» – это ещё мудрый Бокаччо в «Декамероне» сказал. А тут не одна… далеко не одна. Радостное хихиканье иглами вонзалось в уши. Чёрные обступили чужака со всех сторон: их полсотни или даже больше. Сжимая ружьё, рыжая плотоядно облизнулась в предвкушении. К пришельцу тянулись тонкие, с острыми ногтями руки. Пара монахинь, уже не владея собой, стащили с себя одежду, оставшись в кружевном белье. В первом ряду, поглаживая грудь (да и, собственно, не только её), издавала стоны бдительная сестра Наталья. На вкус чужака, бёдра у девушки были слегка толстоваты.

– Разойдитесь во имя господа, сёстры, – послышался строгий голос.

Монахини торопливо расступились. Вперёд вышла «шефиня», или мать-настоятельница. Незнакомец с опаской обозрел дородную матрону лет сорока пяти – опасение внушал как бюст пятого размера, так и облачение «матушки». Голову дамы украшала фуражка офицера СС с черепом и скрещёнными костями, необъятная грудь была затянута в чёрную кожу с заклёпками, красные сапоги вроде ботфортов поглощали ноги вплоть до бедёр, запястье обвивал короткий хлыст. До ухода в монастырь настоятельница точно работала в квартале средневекового садомазо. Перехватив затравленный взгляд злоумышленника, женщина одарила его победоносной улыбкой.

– Правильно смотришь, – ехидно произнесла «шефиня». – Эти люди посетили монастырь с разными целями, но всем им пришлось навеки остаться нашими гостями. У тебя бодрый вид, странник, ты не изнурён. Бьюсь об заклад – продержишься целый месяц. Для пользы, чтобы ты ублажал сестёр дольше, мы откормим тебя орехами и мёдом.

Она надменно повернула голову к толпе изнывающих от нетерпения монахинь:

– Первая ночь моя. Остальные пойдут в порядке очереди. Бросайте жребий.

Чужак тоскливо посмотрел в небо. Золотые купола монастыря нависали прямо над ним: казалось, готовились упасть, приплюснуть своей тяжестью к земле. Женщины смыкали круг – облизываясь, подбадривая друг друга шлепками. Незнакомец до дрожи явственно чувствовал горячее дыхание, видел капельки слюны на губах.

Конечно, сегодня их день. По крайней мере, они так думают.

Грохнул выстрел. Рыжая, уронив оружие, с криком зажала рану на плече. Брюнетка (в кружевных трусиках с разрезом посередине) метнулась за ружьём – но рухнула рядом, обливаясь кровью, – вторая пуля угодила ей в верхнюю часть бедра. Полуголые монахини отозвались слабым визгом и замерли в испуге: незнакомец угрожал им «макаровым».