Находиться у порога тайны, оказывается, страшно и жутко интересно одновременно. Только сейчас Шурик и Алинка до конца осознали всю жуть положения, в котором оказались: на дне океана, под двухсотметровой толщей воды, в маленьком замкнутом пространстве. Однако личные костюмы, Трис, Матрица – всё это внушало доверие и уверенность в том, что всё закончится благополучно. Даже молчание Олега не рождало сильной тревоги, неизвестно отчего, но все были уверены – он скоро объявится. В целях безопасности было решено не приближаться к пирамиде вплотную и, оставаясь в свободном водном пространстве, попытаться открыть вход на расстоянии. Трис подплыл ближе и запустил зонд, с помощью которого намеревался утопить в углублении ключ-клавишу. Ничего не вышло, зонд не мог достать до панели. Механическая рука Триса могла вытянуться до полутора метров, но этого не хватало, чтобы с безопасного расстояния достать панель, и тут Шурик вспомнил:

– Трис, а помнишь наши подарки тебе, среди них была металлическая удочка, где она?

– Да, помню, подарки подарены мне, они мои и всегда со мной.

– Да, где с тобой?

– В контейнере.

– Давай доставай удочку, вытяни её и дотянись до клавиши.

– Действительно, такое простое и удачное решение, главное, чтобы удочка не сломалась.

– Главнее, чтобы дверь открылась, – добавила Аля.

Трис достал из контейнера в корпусе удочку. Её длина, в сложенном состоянии, была сантиметров семьдесят, с учётом длины руки робота этого должно было хватить, чтобы нажать клавишу. Взяв в левую клешню подарок Олега, биороб направил его точно посередине отпечатка ладони на панели. Задержав удочку перед ним на пару секунд, робот резко ткнул в клавишу. Дети, затаив дыхание, следили за происходящим, переводя взгляды с мониторов на подкову входа и обратно. Никаких изменений, лишь чуткие сенсоры на клешне Триса уловили едва различимое движение где-то в глубине панели. Рискуя сломать удочку, робот поднажал на клавишу. Импровизированный дистанционный пульт выгнулся дугой и вдруг задрожал, вибрация исходила от самой клавиши, наконец, она резко дрогнула и ушла глубже в нишу.

– Началось, – сообщил Трис и отплыл от пирамиды на несколько метров.

Эта предосторожность оказалась излишней. Спустя пару минут щит подковы входа без звука ушёл в корпус стены пирамиды, открыв взорам наблюдателей тоннель, освещённый тусклым белым светом.

Казалось, опалённый мир спешил захлебнуться в потоках воды после огненной бани, это был не просто дождь или ливень, воистину разверзлись хляби небесные. Но подобная водная феерия, по-видимому, всех устраивала. Растения, раскинув ветви, насыщались влагой, не слишком многообразная, но многочисленная фауна острова чувствовала себя превосходно. Насекомые и звери, облепив стволы и ветви деревьев, замерли в блаженном состоянии, соблюдая своеобразное водное перемирие. Никто ни на кого не нападал и не пытался съесть. Рядом могли находиться и ящеры, и кошкомишки, и мохнатые «подушки», и некто похожие на обезьян в панцирях с большими, как у слонов, ушами. Из-под сплетения корней и мшистого травяного ковра повылазили ракообразные и змееподобные пресмыкающиеся. Они забирались на стволы деревьев и распускали сложенные на спинах подобия капюшонов или коротких крылышек. Эти существа будто соревновались между собой в расцветке гибких тел и вычурности полупрозрачных крыльев. Они напоминали земных райских птиц и морских тропических рыбок. Змейки, обвив стволы деревьев, щуря маленькие глазки, окаймленные веером жёстких ресниц, здорово походили на цветастые лианы. А на тонких ветках растений, сложив крылья с сине-зелёными прожилками сетчатого узора, сидели многочисленные представители крылатого племени планеты – некое подобие синтеза бабочек, жуков и стрекоз. Размеры их были самые разные – от величины с большую пуговицу до некрупной земной птицы. Сплошные потоки воды нескончаемыми ручьями стекали по плотно прижатым крыльям. Всё это неземное многообразие вызывало у Олега живой интерес, но наблюдать за этим становилось всё менее удобно – ливень не прекращался, деревья от него не защищали, наступали сумерки. Белое солнце, окаймлённое синей аурой, скатывалось в океан и тонуло в тёмно-изумрудной воде. Кромка горизонта, куда ушла буря, алела огненными всполохами, а противоположная сторона на закате у самой воды была белого цвета, казалось, что там парит кипяток. Зелень небосвода, разбавленная бело-синими пятнами облаков, темнела всё больше и больше.