Но «Экзос» всё же были молодой группой, и не имели ещё своей команды для сбора оборудования. Поэтому оставались в клубе до самого закрытия, дожидаясь, когда у них появиться возможность собрать инструменты и вернуться, наконец, домой.

– Эд действительно неважно выглядит, – с беспокойством произнёс Ник, обращаясь к клавишнице. – Неужели это снова произошло?

Девушка, занятая упаковкой синтезаторов в специальные кейсы, резко обернулась и глянула на вокалиста таким свирепым взглядом, от чего тот пожалел, что вообще открыл рот.

– Приступ повторился, когда мы подъезжали к клубу, – холодно ответила она. – Пришлось оставить с ним Дина, а самим заниматься разгрузкой, чтобы не привлекать внимания.

– Аша отправили забалтывать персонал, – лениво проговорил Люк, размеренно проходя мимо. Складывалось впечатление, что гитарист бесцельно бродит по сцене, уклоняясь от работы, но на самом же деле он следил, чтобы не перепутали провода.

– А ещё ты свои номера выкидываешь, – упрекнула вокалиста клавишница.

– Не злись так, пожалуйста, Лис, – попросил её Ник, поднимая вверх раскрытые ладони, как бы призывая девушку к миру. – В такие минуты ты выглядишь действительно пугающе.

– Может, нам стоит приостановить концертную деятельность на время? – задумчиво пробормотал Люк, и одним резким движением закрыл чехол своей гитары.

– Это было бы разумно, – согласился с ним барабанщик, невероятно быстро разбиравший установку.

– Разумно, будь мы заинтересованы в дальнейших выступлениях, – мрачно возразила Лис. – Управляющий одобрил эту идею, только для одной цели.

– В любом случае, все наши споры бесполезны, пока Тони не вернётся, – с примиряющей улыбкой проговорил Дин, единственный кто уже полностью собрался и теперь вальяжно опирался на одну из колонок, наблюдая за остальными.

– Не вернётся откуда? – не понял Ник и растерянно осмотрелся.

Похоже из всех участников группы, об отъезде менеджера не знал только он.

– Точно, – вяло пробормотал Люк, – ты же не в теме, – но в следующее мгновение выражение его лица изменилось, и с паникой он бросился к мальчику, сидевшему на колонке и весело болтавшему в воздухе ногами. – Рик! Живо слезь! Это тебе не игрушка!

– Я с ней не играю, а просто сижу, – обиделся ребёнок, поджав пухлые губки и глянув на гитариста исподлобья.

– Неважно! – ещё сильнее завёлся Люк. – Ты всё равно его сломаешь! Слезай!!!

– Ты плохой, Люк, – огрызнулся Рик и, оттолкнувшись от колонки, спрыгнул на пол.

От этого дорогое оборудование пошатнулось и прежде, чем кто-либо успел отреагировать, упало с высокой сцены на бетонный пол и, конечно же, разбилось.

Душераздирающий крик эхом пронёсся по концертному залу. Люк бросился к колонке и замер у останков, бессильно опустив руки. Динамик был пробит обломком корпуса, а магнит откатился к ограждению, отделявшему сцену от зрительской площадки.

– Люк, поверь, это не я! – испуганно воскликнул Рик, предусмотрительно отступая подальше от края сцены и от разгневанного гитариста. – Когда она упала, я на ней уже не сидел!

– Ты несносный паршивец, – прорычал Люк, свирепо поворачиваясь к мальчишке.

Будь на месте Рика обычный ребёнок, он бы испугался, увидев искажённое ужасной гримасой лицо монстра – небольшие, но острые клыки в обрамление искривлённых яростью губ, сморщенные черты лица и налившиеся кровь глаза, сверкавшие в полумраке.

– Ты его столкнул, – голос Люка больше не походил на человеческую речь, а напоминал грудной рык зверя.

– Не правда! – продолжая пятиться назад, протестовал Рик. – Она сама упала, когда я от неё оттолкнулся.

Вместо ответа Люк зарычал, и в один прыжок оказался на сцене в паре шагов от мальчика.