А вот когда людей осталось действительно мало, так мало, что и оружие оказалось не очень-то и нужным, вот тогда на первое место вышло дерево. Любое дерево. В городе – мебель, стены, перекрытия, любая деревяшка, которая могла гореть и позволить пережить лишний час зимней ночи.

В конце отпала нужда и в дереве. В городе не осталось людей. Город превратился в мурашник. Людей не осталось, зато появились экзо, нано.

Пятый этаж. Без изменений. Сюда заходил кто-то совсем уж ленивый. Или успевший до этого тщательно осмотреть предыдущие этажи. Следы уходили лишь на пару метров в глубину коридора за дверью, а затем поворачивали назад.

Этаж 6

Единственная лестница, мимо которой было не пройти, обладала не только преимуществами, но и недостатками – для любой стороны потенциального конфликта. Дрей легко контролировал ситуацию – это было хорошо. Но единственный сторожевой мог держать наблюдение на этажи вверх и вниз. И было неясно, как решить эту проблему. Раньше времени заявлять о своем присутствии доставщик не хотел.

Караульный пост был на шестом. Все, как полагается: часовой, задачей которого было бдительно нести службу и немедленно сообщать о любом подозрительном шуме снизу. Для этого у часового была коротковолновая рация. А кроме рации – много оружия, чтобы геройски отстреливаться до прибытия подкрепления. Ну, или, по крайней мере, геройски отступать наверх, но при этом все равно отстреливаться.

Именно это оружие и эту рацию Дрей аккуратно отодвинул от тела. Тело тихонько посапывало и явно не собиралось немедленно занимать круговую оборону.

Сзади неслышно подошел Алексей. Посмотрел на спящего часового, на оружие и рацию. Автомат поднял и отдал Дрею, одновременно показав на ременную сумку на поясе спящего, в которой оттопыривались два запасных магазина. Рацию забрал себе, рассматривая, но ничего не трогая.

Можно было оставить спящего здесь. Без рации и оружия ждать от него особого вреда не приходилось. Но Дрею нужна была информация. Он жестом попросил Алексея слегка отодвинуться и осторожно, если не сказать нежно, пнул горе-караульного по бедру.

Проснулся тот сразу. Видимо, он все же боялся, скорее даже не незваных гостей, а проверки старших. Поэтому он даже еще не открыл глаза, а на его лице уже нарисовалось горестное, если не мученическое выражение. Которое должно было, наверное, снизить размер строгость наказания.

Когда его глаза все же открылись и до его разума наконец-то дошло, что на этот раз это не проверка, а кое-что похуже, выражение лица менялось уже медленно. Мученический лик плавно, постепенно спадал, уступая место выражению ужаса. Ужасу, непониманию и явной тревоге за свою жизнь. Последняя часть эмоций порадовала Дрея особенно, и он начал импровизированный допрос.

– Звать как, нано обдолбанный? – вопрос был задан тоном как можно более развязным. То, что допрашивали «языка» двое экзо, уверенности в себе ему не добавляло.

– Хариус. – Парень попытался сесть, но Дрей вовремя наступил ему на плечо, заставив его остаться лежать. Нельзя было дать парню прийти в себя и начать играть в героя. Нельзя вообще дать ему прийти в себя и начать обдумывать ответы, выбирать, что сказать, а что постараться утаить.

– Наверху сколько, рыба Хариус? – прижав часового к полу, не останавливаясь задал второй вопрос Дрей.

– А вы… – Дрей не дослушал. Упал коленями на грудь нано, выбив весь воздух у него из легких. Приставил нож к его горлу:

– Либо ты говоришь, и быстро, либо захлебываешься кровью. Сколько наверху, Хариус?

– Двадцать четыре. Но пятеро сейчас в городе, не вернулись еще.