Ясперс во «Введении в философию» говорит о трех истоках философии в человеке. Он считает, что каждый человек – философ. В той мере, конечно, в какой он – человек. Вряд ли кто-то из нас начнет рассуждать о высшей математике или теории относительности, поскольку считается, что все это – очень сложно и недоступно обычным людям. Однако каждый может и пытается рассуждать о философии. И это вполне справедливо и оправданно. И мыслитель считает, что философия родится из трех человеческих начал, трех фундаментальных настроений, если говорить о каких-то философских проявлениях в человеке. Здесь Ясперс соединяет историческое и внеисторическое, вечное в своих размышлениях о корнях философии в личности.

Во-первых, как говорили греки, начало философии – это удивление. Удивление перед тайной и самим фактом Бытия. Почему есть Бытие, а не Ничто? Разве это не странно, не поразительно? Удивление, да, вот это эллинское понимание начала философии. Это очень верно. Ребенок удивленно смотрит на мир и спрашивает: а почему что-то есть? А почему стол есть? А почему я есть? А почему стол – это стол, а я – это я? А почему все не исчезает и не меняется каждый миг? А куда все, что есть, в конце концов девается? Вот так, с этими детскими и эллинскими вопросами, и зарождается в нас стихия философствования.

Второе начало, отправляющее нас к Декарту, к Новому времени, – это сомнение. Мы сомневаемся в подлинности истины. Мы не доверяем очевидности и обыденности. Мы подвергаем критике данные наших чувств и общепринятые суждения. Мы ищем достоверности в познании, самоочевидности, прочных оснований – и для этого обречены вновь и вновь сомневаться. Как Сократ, как скептики, как Монтень и как Декарт. Декарт начал философию Нового времени с сомнения. И это тоже оправданно. Но являются ли сомнение и удивление самым глубоким истоком, побуждающим личность философствовать?

Нет! По Ясперсу (и здесь он весьма близок к Кьеркегору и Шестову), самым важным (при всем почтении к эллинам и Декарту) является третий источник философствования, самый глубокий, всеобъемлющий, – потрясение, отчаяние, покинутость, крушение. Философия начинается тогда, когда человек радикально выбит из своей жизненной колеи. Когда он оказывается на краю гибели, в том пространстве, которое Шестов охарактеризовал, в противовес «философии обыденности», как «философию трагедии». Когда он воспринимает мир как катастрофу. Когда он начинает видеть вдруг эфемерность и суетность всего того, что только что казалось ему важным и надежным. Когда он ощущает: мир шаток, а я – конечен и уязвим. Надо вдруг увидеть, прочувствовать всей трепещущей душой, что мир ненадежен и шаток, что он трагичен, что он проблематичен, что ты сам конечен и неизбежно обречен на бессмыслицу гибели, «полной гибели всерьез», – и вот только тогда ты станешь философствовать! Это самый глубокий и неизбывный исток философствования в человеке. Даже не удивление, не сомнение, а отчаяние, потрясение, потеря привычного стиля жизни.

Затем Ясперс объясняет, почему философия не может быть наукой. Задача философии – прояснение экзистенции. Экзистенциальная философия – это философия, свершающаяся внутри и изнутри личности (живой, полнокровной, неповторимой), преображающая личность, созидающая личность через рефлексию и выбор. Это личностный акт. Дело экзистенциальной философии – не дать набор окончательных ответов, а поставить человека перед вопросами, пробудить в человеке личность, свободу, высветить в человеке его непредметность, его экзистенциальность и сверхприродность.