На миг мужчина просто застыл. А затем внутри его грудной клетки зародился животный рык, который секундой позже буквально сотряс богатый холл дома:

- Тварь! Ведьма!- и вир заметался по залу, поминутно зарываясь пятерней в свои густые волосы- Ты! Это все ты виновата!- вдруг взревел он, обвиняющее тыкая в меня пальцем.

Я перепуганно отпрянула, практически прижавшись спиной к лакею, который так и не успел снять с меня промокшее пальто.

- Я не понимаю…

- Договорилась с теткой, да? Решила от меня улизнуть? Какая же ты тварь… А впрочем, чему я удивляюсь? Темные ведьмы все твари! Все до одной! А я ее пожалел… хотел по-людски с ней… Темная гадина! Но теперь все! Быстро пойдешь в след за своей мамашей! Обойдемся без игр.

- Вир Драг- я откровенно расплакалась, прижимая к щекам ладошки- О чем Вы?

- В комнату! Живо! И не высовывайся оттуда, покуда за тобой не придут!- рявкнул опекун, для наглядности указав мне пальцем в сторону лестницы на второй этаж- Ты- дернул он подбородком в сторону секретаря- Срочно отправь уведомление о моем обязательном присутствии на суде. И в наивежливейшей форме! Пусть через пару минут ко мне в кабинет зайдет дворецкий.

- Так точно, вир- поклонился за его спиной упомянутый слуга.

- Отправлю ответ через минуту- подтвердил и свое поручение секретарь.

А мужчина тяжелым быстрым шагом направился в кабинет, даже не бросив взгляда на мою летящую вверх по лестнице фигурку.

Вихрем ворвавшись в свою, к слову и правда весьма богато обставленную комнату, я прямо с разбега кинулась на кровать и, зарывшись лицом в подушки, зашлась горькими рыданиями.

-Мама… мамочка- навзрыд плакала я- Почему? Как ты могла оставить меня ему?

Тело мое стрясалось от нервного перенапряжения и разрывающей тоски.

Я плакала по своему беззаботному детству. По потерянному ощущению спокойствия и надежности. По тихой размеренной жизни в нашем небольшом, но таком уютном доме, в который я больше никогда не вернусь.

Нет, между мной и мамой никогда не было особенно теплых чувств. Я с некоторым удивлением всегда наблюдала, какой глубокой и теплой казалась любовь матерей моих подружек к собственным дочерям. Моя же мать, скорее, вела себя как наставница. Заботливая, внимательная, строгая. Но и только. Ее больше интересовало мое физическое здоровье, ухоженность и беспрекословное послушание, нежели душевное состояние. Вся сила ее огромной, пылающей любви доставалась исключительно мужу. Если бы я лично не видела, каким восторгом и обожанием загораются ее глаза, стоит отцу войти в дом, никогда бы не поверила, что она вообще может чувствовать что-то большее, чем просто легкая привязанность. Даже родная дочь вызывала у нее любые чувства: от гордости до злости. Но никогда не удостаивалась и сотой части той всепоглощающей любви, которую она питала к собственному супругу.

Задевало ли меня это? Как ни странно, нет. Я никогда и не нуждалась в ее любви. Мне вполне хватало того, что я чувствовала за своей спиной поддержку, заботу и надежность семьи. В принципе, меня больше радовали спокойствие и свобода, нежели проявление чувств. Даже отец, поначалу пытавшийся всеми силами компенсировать нехватку материнской любви у своей дочери, вскоре обнаружил, что я скорее тягочусь его чрезмерными эмоциями, нежели ищу их.

- Она темная- со смешком, целовала его в висок мать- Ей это не нужно. Никому из нас не нужно.

- Но ты другая- мягко говорил отец, накрывая своей мозолистой ладонью лежавшую у него на плече женскую ладошку.

- Только с тобой- жарко выдыхала ему в ухо жена- Мне нужна только твоя любовь. И ничья больше. И свою я тоже целиком отдаю тебе.