Эквиано понимал, что в 1789 году движение против работорговли для усиления своего напора больше всего нуждалось в рассказе, который бы подтверждал сообщения об Африке и работорговле некоторых белых наблюдателей или даже полностью основывался на них, и в то же время ставил под сомнение сообщаемое другими белыми; и именно такое повествование он и готовился представить. Он помнил, как двумя годами ранее Кугоано не воспользовался возможностью предложить подобный рассказ[24]. 25 апреля 1789 года премьер-министр Уильям Питт представил палате печатную версию свидетельств о торговле рабами, собиравшихся на протяжении предыдущего года, включая и письмо Эквиано в адрес Хоксберри. Также 25 апреля, всего за несколько дней до выхода в свет «Удивительного повествования», Эквиано вместе с Кугоано и еще несколькими африканцами опубликовал письмо в Diary; or Woodfall’s Register с выражением благодарности Уильяму Диксону за выступление против работорговли в «Письмах о рабстве». Здесь Васа впервые использовал в печати имя Олауда Эквиано. Он и его литературный агент, которого он делил с Диксоном, должны были порадоваться замечанию последнего, что «никакое произведение не встретило бы у гуманных и свободолюбивых людей Англии лучшего приема, нежели доказательство способности африканцев, явленное пером африканца». Сцена для появления истории Олауды Эквиано, изложенной его собственными словами, была готова.

Африка в восемнадцатом веке

Все, что мы знаем об африканском периоде жизни Эквиано, содержится в его собственном рассказе, явно предназначенном стать частью дискуссии об африканской работорговле. Его земля Игбо не походит на Африку, изображавшуюся краем дикости, идолопоклонства, каннибализма, грубости и общественной неустроенности. Защитники работорговли утверждали, будто европейское порабощение избавляло африканцев от этих зол, приобщая к цивилизации, культуре, производственному труду и христианству. Плохой климат, болезни, перенаселенность, недостаток удобных гаваней и пригодных для навигации рек, местная военная и политическая власть, а также отсутствие спроса на иные предметы торговли помимо рабов, словно нарочно соединились, чтобы удерживать европейцев от проникновения в глубины континента. Множество посвященных Африке книги периодических изданий восемнадцатого века отвечало на растущий интерес к сообщениям путешественников, посетивших этот континент и в большинстве своем связанных с торговлей рабами.[25]Но реальное число новых источников информации не соответствовало быстро развивавшейся дискуссии об Африке, особенно о Западной Африке и ее народах. Новые сообщения повторяли, кратко пересказывали или иным образом адаптировали более ранние сведения, полученные от крайне немногочисленных путешественников. Эти позднейшие переложения появлялись в солидных сборниках, издававшихся все большими тиражами на протяжении всего столетия.[26] Более скромные собрания отчетов путешественников и географические обзоры выходили начиная с середины столетия, отражая расширение аудитории, интересовавшейся Африкой.

У британцев восемнадцатого века складывался весьма противоречивый образ Африки. Филип Дормер Стэнхоуп, четвертый граф Честерфильд, давая сыну урок географии, воспроизводил распространенный негативный взгляд: «Африка, как тебе известно, разделена на девять [sic] главных частей, а именно: Египет, Барбарию, Биледульгерид, Заару, Нигритию, Гвинею, Нубию и Эфиопию[27]. Африканцы – самые невежественные и неотесанные люди на свете, стоящие лишь немногим выше львов, тигров, леопардов и иных диких животных, кои в этой стране водятся в изобилии… Африканцы, обитающие на побережье Средиземного моря, продают в вест-индское рабство собственных детей и равным образом поступают с захваченными на войне пленниками. Великое их множество мы покупаем для перепродажи в Вест-Индию с большой выгодой».