Пансионат принял нас в свои стильные индейские объятия. Было около пяти часов вечера, я дико наслаждалась роскошной машинкой и никакие мелкие подзуживания старых подруг не могли сбить меня с толку. Я аккуратно запарковала ее около забора и мы пошли оформляться. Каждый раз, когда я попадала сюда, мне хотелось остаться здесь навсегда. Впервые меня привез сюда Аганесов. Я была потрясена, когда из глубины русской деревни с ее покосившимися домишками и пьяненькими мужиками на лавках около пивнушки вдруг вынырнули роскошные белые здания в стиле Индианы Джонса. Тяжелые дубовые двери, резные балконы, повсюду чучела то птиц, то волков. Индейские национальные наряды. Красота, покой, сосны до небес и настоящий заграничный сервис. Мини-бары и обслуживающий персонал был везде. Буквально если бы мне захотелось в лесу поесть земляники, мне бы ее тут же подали вместе с чеком. И зимой тоже, как мне кажется. Аганесов бегал за мной два дня, постоянно пытаясь заманить меня в номер. Но любовные утехи мне к тому времени страшно осточертели и я уклонялась путем посещения всех возможных увеселений пансионата.

– Господи, какая красота! – воскликнула Алина, – Здесь небось и мужики водятся!

– Ты можешь хоть раз в жизни провести время с нами? – возмутилась я.

– Да брось ты. Что мы будем делать с неудовлетворенной Алиной? – утихомирила меня Дашка и мы пошли в ресторан. В общем, мы радовались-наслаждались чудесами цивилизации, попили, поели, а поскольку у нас усов не было, то все в рот к нам попало и после ужина мы, охая и ахая из-за набитости желудков, отлеживались в номере.

– Тут пять пакетиков с шампунем. Один лишний, – пересчитала все бдительная Марго.

– Можешь забрать себе два пакетика, ты ж чистюля. – Лениво промямлила я. Страшно хотелось спать.

– Я заберу три. А лучше потерпите до завтра. В бане и помоетесь, – решила нашу судьбу она.

– Воистину, жить надо на природе. Какой воздух, какая свобода и чистота. Я чувствую себя восемнадцатилетней, – причитала Дашка.

– Эка невидаль! Вот если ты себя восемнадцатилетней почувствуешь в сорок – я пойму. А так это ерунда на постном масле.

– Язва ты, Марго.

– Это от недотраха, – промолвила я. Все зафыркали, но что поделаешь, если я привыкла называть вещи своими именами. В общем, провести сутки в одном номере и не передраться до кровавых ссадин – это тоже своеобразный подвиг для нас, но поскольку все мы были девушками серьезными и взрослыми, мы выдержали. Назавтра после обеда, где-то около трех мы сидели в бане замотанные в простыни и поднимали стаканы за нас.

– За большую четверку! За нас, таких красивых и умных. – Мы согласно закивали и выпили. Дальше все вернулось на круги своя. Как-то так получается, что когда собирается кампания, в которой есть больше одной женщины, разговор всегда переходит к двум темам: как похудеть и про мужиков. Причем я бы сказала, что темы эти – две стороны одной медали, но коллектив не был со мной согласен.

– Ну как же? Что в этом общего?

– Мы худеем, чтобы словить мужика, – заявляла я.

– Ну конечно. Я худею, чтобы прежде всего нравиться самой себе, – утверждала Марго.

– Мужикам на вес наплевать, – уверяла нас Даша.

– Почему это?

– Мой муж с таким удовольствием щупает меня за жир, – ухмыльнулась она, – и вообще, если верить его рукам, то задница – главное достоинство, которым я владею. А она у меня, сами знаете, не из маленьких.

– Да уж, – вздыхали мы и задумывались каждая о своей заднице.

– А ты как считаешь, зачем худеть? – спросила я у Алинки.

– Худеть я не буду. Меня и так любят, – отмахнулась она и пошла строить глазки бармену из банного бара.