Вынув из сумочки пачку долларов, Жанна протянула её Грише, – Это деньги из твоего пиджака.

– Я вообще-то с ними простился, и у меня есть карточка, – добродушно произнес Гриша, предлагая Жанне оставить деньги себе.

– А теперь они к тебе вернулись. Бери. Здесь карточкой не очень-то расплатишься.

Гриша, не считая, сунул деньги в карман, но все-таки обратил внимание, что их совсем немного.

На такси ехали долго. Таксист неправильно понял адрес и пришлось сделать большой круг. Казалось, что этой дороге не будет конца. Жанна положила голову Грише на плечо и задремала. Уже светало, когда они подъехали к нужному дому. Пришлось долго разбираться с кодовым замком, прежде чем они попали в свои апартаменты.

Это оказалась отлично обустроенная квартира из двух спален и салона, совмещенного с кухней. Идеальная чистота, стильная мебель, широкие кровати, застеленные белоснежными простынями великолепного качества, – все располагало к чувственной встрече молодых влюбленных.

– Я приму душ с дороги, – Гриша скинул пиджак на диван.

– Тогда, я приготовлю нам кофе, – Жанна влюбленно посмотрела на своего избранника, и в её, хотя и утомленных от бессонной ночи глазах, вспыхнули огоньки.

Гриша несколько минут постоял под мощными струями горячего душа, ополоснулся прохладной водой и наскоро вытерся толстым полотенцем. Спать уже не хотелось совсем. Полный сил и бодрости он вышел из ванной.

Кофе-машина выдала одну чашечку эспрессо, которая так и осталась стоять на подставке.

Жанна, свернувшись клубочком тихо спала на диване. Она устала и мгновенно уснула пока готовилась первая чашка кофе. Гриша с умилением посмотрел на то как она сладко спит. Он прикрыл её легким покрывалом и расположился на диване напротив. За окнами стало совсем светло.

Проснулись они одновременно от негромкого, но настойчивого стука во входную дверь. Первым поднялся Гриша и сел на диване. Жанна потянулась и улыбнулась ему. Гриша ответил ей кивком головы. В номер снова постучали, и из-за двери раздался низкий женский голос. Сначала на турецком, а потом на подобии английского.

– Иду-иду, – по-русски ответил Гриша.

Запахнув халат, он открыл дверь. На пороге стояла пожилая турчанка, вероятно, уборщица.

Она извинилась на ломаном русском, а потом на смеси турецкого, английского и языка жестов объяснила цель своего прихода. Непрерывно показывая на часы уборщица несколько раз повторила, что время пребывания гостей в апартаментах истекло час назад.

Гриша достал из кармана сто долларов и вручил их уборщице.

– Мы будем продлевать наше пребывание, – сказал он медленно на хорошем английском, чтобы она смогла его понять.

Турчанка заулыбалась, положила деньги в карман халата и выразила Грише искреннюю благодарность на трех языках: и на английском, и на турецком, и на хорошем русском.

Гриша решил, что на этом визит уборщицы закончен и вопрос с продлением их проживания решен, но турчанка не ушла и продолжила стоять в дверях.

– Убирать не надо, – пояснил Гриша упорной работнице чистоты, – Нам ничего не требуется.

Турчанка еще раз повторила хорошо отрепетированные благодарности и с извинениями объяснила благодетелю, что они могут остаться еще на полчаса. Но через час приедут другие постояльцы, и ей надо убрать номер.

Пока Гриша разбирался с уборщицей и «продлевал» проживание в апартаментах Жанна успела каким-то чудом привести в порядок прическу и поправить платье, в котором она уснула. Из ванной она вышла посвежевшая и в хорошем настроении.

– Жанна, нас выгоняют, – с сожалением развел руками Гриша, – Ты что, заказала всего одну ночь?

– Да, одну. А разве нам её не хватило? – чмокнула она растерянного друга в щеку.