Вдруг спину словно обжёг чей-то жаркий, внимательный взгляд. Все мое существо натянулось, явственно ощущая постороннее присутствие. Оглянувшись в поисках источника, вызвавшего такое острое беспокойство, я замерла, затаив дыхание. В углу спальни, сразу за настежь открытой дверью ванной комнаты, стоял мужчина в белой рубашке с закатанными на треть рукавами и черных, модельных брюках. Запотевшее стекло душевой не позволяло рассмотреть его внимательно, но широкие плечи, высокая фигура и расставленные, в демонстрации господствующего положения, ноги однозначно свидетельствовали о половой принадлежности. Незнакомец, запустив ладони в карманы брюк, наклонил голову и внимательно наблюдал за мной.

Приступ животной паники потек по позвоночнику вместе с горячей водой. Так наверное чувствует себя загнанный в угол кролик, заглядывая в спокойные глаза завершившего охоту волка… Или нет, скорее филина. Меня насквозь прожигал полыхающий адовым огнем, кровавый взгляд бесшумного хищника, обнаружить появление которого можно лишь когда станет уже слишком поздно, и пути к спасению будут отрезаны.

Казалось, что в комнате вмиг стало холодно, по коже свободно струился озноб, а бешеный стук сердца в ушах откровенно оглушал. Несколько секунд я не могла сдвинуться с места, молча взирая на странного незнакомца, как статуя застывшего у самой двери. Потом, собравшись с духом, все же взяла с полки полотенце, обернула его вокруг мокрого тела и протёрла перегородку, в намерении выяснить, кто столь бесцеремонно нарушил мое личное пространство. Сразу стало понятно, что спальня за дверью совершенно пуста, а мужская фигура, скорее всего, оказалась плодом моего разбушевавшегося от неги воображения.

Через некоторое время появился официант с подносом. На ломаном английском слуга сообщил, что хозяин велел принести мне еду в комнату, ожидая, что спуститься на торжество я все же не решусь.

Что ж это было весьма учтиво с его стороны. Признаться меня удивляло совершенно все в этом странном доме. Ожидания рисовали малограмотную, неотесанную братию, до крайности избалованную деньгами и вседозволенностью. Реальность же иллюстрировала весьма образованное, вежливое и интеллигентное семейство, способное ценить личное пространство и не настаивать на своих правах. Все эти выводы омрачала только картина присутствия мужчины, наблюдавшего за мной в душе, но полной уверенности в ее реальности у меня все же не было.

Итак, добро пожаловать в Кальяри, мисс Блэк.

Из открытых дверей небольшого балкона доносились звуки музыки и громкие, одобрительные окрики на итальянском, очевидно призванные чествовать именинника. Я ощущала некоторую неловкость от своего уединения, все же у хозяев поместья был праздник. Игнорировать мероприятие было проявлением дурного тона, что не красило образ эксперта в области антикварных ценностей.

Торжественной одежды, подходящей под случай, в чемодане не нашлось. Захватить с собой пару выходных платьев даже в голову не пришло, ведь меня никто не предупредил о возможности участия в официальных приемах. Потому я просто выбрала наряд поприличнее, заложила каштановые волосы в высокую прическу, открывая шею, надела такие неудобные, но вместе с тем единственно уместные туфли на высоких, тонких каблуках и отправилась присоединяться к поздравлениям.

Коридоры поместья, увешанные картинами разных эпох, без сомнения подлинными, извивались точно змеи, уводя меня все дальше от гула празднующей толпы. Если судить по количеству пройденных лестниц, то скорее всего я давно попала в цоколь или даже подвал, но выбраться из хитроумных лабиринтов никак не получалось. Внимание привлекло одно из украшавших стены полотен, такое яркое, светлое, живое… Будто глоток воздуха в спертой атмосфере давящих со всех сторон, толстых, каменных стен. С него улыбалась женщина, бесспорно итальянка. Глубокий, томный взор прозрачных, карих глаз светился совершенным, чистым, неподдельным счастьем. Ей было тепло и уютно тут, все окружение приносило радость, спокойствие и умиротворение.