Лесная чаща позволяла подобраться к дороге довольно близко, и я хорошо слышал диалоги путников. Все же мне не показалось, и язык, на котором они говорили, был русский. Правда, какой-то исковерканный, я бы даже сказал, близкий к церковному, каким я его помню по посещению храмов еще на Земле. И хотя значение многих слов от меня ускользало, но общий смысл бесед мне все же удавалось уловить. Все они говорили о насущных проблемах любого человека, живущего в обществе, – деньги, приобретения, женщины, дети.

В своих наблюдениях мне не хотелось верить своим глазам и ушам – за сотни световых лет, в гипере, существовало еще одно человечество и, судя по наблюдению, очень неплохо себя чувствовало. И от этого в голове вертелась куча вопросов, на которые я не мог найти ответы.

Так я провел четыре ночи и три дня, собирая картошку и просиживая часами у ручья, при этом не забывая поглядывать на небо, так как во мне все еще теплилась надежда увидеть инверсионный след спускающегося аппарата. На четвертый день я, как обычно перекусив печеной картошкой, направился к ручью погреть уши. Когда почти добрался до своего излюбленного места, услышал приглушенную речь и тут же рухнул на землю, надеясь, что меня не заметили.

Спустя минуту подполз ближе к дороге и обнаружил, что на противоположной стороне ручья в таких же зарослях копошится десяток людей. Они были облачены во что-то вроде накидок из лоскутков ткани, что отлично маскировало их среди обильной растительности, но периодически один из них высовывал голову в попытке разглядеть кого-то на дороге. Сомнений, что это засада, у меня не было, но вот вопрос, кто эти люди – грабители или представители власти, – оставался открытым. Поэтому я продолжил тихо лежать в ожидании, что скоро все узнаю.

Вскоре в поле моего зрения, на моей стороне ручья, показалась телега с погонщиком, запряженная двумя лошадьми. Я уже наблюдал этих животных здесь, на дороге, и это еще одна загадка, такая же, как и присутствие людей в этом мире. Меня так и подмывало выйти к этим аборигенам и спросить, как они сюда попали, но, боюсь, никто не оценит мой внешний вид и еще примет за какого зверя.

С боков телеги шли по два воина, на манер тех, что я видел тогда у ручья, видимо охрана. А позади этой процессии, восседая на крупном жеребце, неспешно передвигался пожилой мужчина в накидке с капюшоном. Его седая борода свисала чуть ли не до пояса. Этот старик показался мне необычным, по сравнению со всеми теми людьми, которых я уже тут видел. Накидка прикрывала его убранство, но кожаные сапоги с тиснеными узорами выдавали в нем не простого человека.

Но больше всего привлекли внимание его наручи, на которых геометрический узор, виденный мной ранее на воинах, находился на небольшом расстоянии от поверхности наручей, создавая эффект голограмм, висящих в воздухе. И снова я не мог уложить в голове все, что вижу: телегу, лошадей и вот эти наручи, которые, скорее всего, высокотехнологичные устройства. Будь у меня мастерская, как в училище на Луне, я бы смог изготовить нечто подобное, применив проекционные экраны, но какой в этом смысл, кроме эффектного внешнего вида?

Да, похоже, здесь действительно имеет место деградация, а местные продолжают использовать артефакты от былого величия. Тем временем люди в засаде притихли, и если бы я не знал, что они там, то наверняка прошел мимо, никого не заметив. А судя по расслабленной походке, их не замечали и охранники обоза, чего не скажешь о жеребце старика, который начал фыркать и топтаться из стороны в сторону.

Старик тут же подобрался и слегка привстал на стременах. Воины и погонщик словно получили приказ и синхронно стали сбавлять шаг. Следующее действие охраны обоза повергло меня в инженерный и технологический шок, так как эти четверо выставили левые руки, согнутые в локтях, а через секунду перед ними прямо в воздухе начали формироваться выпуклые тонкие щиты, состоящие из таких же геометрических узоров.