Леса, покрывающие склоны Урала на нашем пути, состояли из елей, лиственниц, кедров, в меньшей степени берез и осин. Лиственницы и кедры особенно часто произрастают и чувствуют себя лучше всего в болотистых местностях. Подлесок еловых лесов образует цветущий в это время шиповник (Rosa canina), вместе с Lonicera xylosteum96 и можжевельником, темная зелень которого красиво чередовалась с живой белизной березовых стволов. Березы представляют собой разновидность березы бородавчатой c листьями в форме сердца, старых деревьев нигде не встречалось. Из трав попадалась Atragene alpina97 с большими белыми цветами, характерная для северных широт, хотя мы видели ее и при въезде на Урал перед Екатеринбургом; затем Hesperis matronalis98 и Polemonium caeruleum99 – последняя произрастает прежде всего во влажных местах и наряду с первой служит декоративным растением в наших садах.

Насколько богатым и приятным для глаза могло быть сочетание растений, настолько же, однако, бедна местная фауна. При целенаправленном поиске зверей на охоте можно было увидеть чаще всего лишь две-три разновидности птиц, редко небольшого зайца или белку. Не было слышно чириканья и пения птиц. В основном попадались небольшие соколиные, Falco tinnunculus и rufipes100, иногда Saxicola rubetra101, под Богословском – зяблик (Pyrgita melanictera)102. Пока нет ни воробьев, ни трясогузок, распространенных по всему миру птиц, сопутствующих человеку и культурной среде обитания.

Пышная зелень чаще всего очень сочных растений служит, однако, причиной для бича здешних мест: в ней водится столько комаров и мошек103, что от них почти невозможно укрыться. Защищая свои лица, жители этой местности надевают спереди сетки, обмазанные березовым дегтем, запах которых отпугивает насекомых. Либо же, как описывает Паллас, они носят на спине горшки с гнилыми деревяшками или дымящейся березовой чагой, дым которой не ест глаза. Нам, однако, оставалось терпеть эту напасть, поскольку мы не приняли никаких мер предосторожности. В меньшей степени мы страдали от нее в движении, когда мошек и комаров относил встречный поток, но тем хуже было, когда мы останавливались. Однако еще более людей от этих паразитов страдают лошади; крестьяне, которые чинят дороги, разводят для них в разных местах костры, в которые лошади тычутся мордой, пока они не заняты на работах, и предпочитают выносить дым костра, только бы защититься от насекомых.

Мы покинули Богословск 6 июля в обед и, снова сопровождаемые долгое время нашими друзьями, которые принимали нас с такой предупредительностью, двинулись обратно в Екатеринбург.

После нашего возвращения с северного Урала мы пробыли в Екатеринбурге почти полных восемь дней, – отчасти чтобы сделать еще несколько уже описанных выше небольших экскурсий, но прежде всего чтобы рассортировать и упаковать все собранные во время путешествия предметы. Мы закончили только 17 июля, собрав четырнадцать ящиков разного объема, готовых к отправке. Их передали г-ну полицмейстеру, или исправнику (isprawnik), любезно взявшему дальнейшую пересылку на себя. 18 июля в 10 утра мы попрощались с нашим гостеприимным и услужливым хозяином и в сопровождении друзей при отличной погоде продолжили наше путешествие, направляясь сначала в Тобольск. С возвышенности к востоку от Екатеринбурга, по которой идет большой Сибирский тракт, мы еще раз могли видеть вытянувшийся с севера на юг город, затем нас поглотил лес, препятствовавший дальнейшему обзору.

Не знаю, как тебя благодарить, дорогой брат, не могу поверить своему счастью. Я лишь три дня назад вернулся после экскурсии в северную часть Урала и почти одновременно с этим получил четыре твоих письма от 16 и 28 мая, 3 и 11 июля. Никогда прежде в своей жизни я не был так счастлив этим обстоятельством. Мы столь сблизились друг с другом; я так коротко узнал, какой любовью и добротой полна твоя душа, что даже не могу описать тебе, мой дорогой друг, радость получить в этой духовной пустыне известия от тебя. С удивлением я узнал, что паче чаяний тебя отчасти лишили покоя, в котором ты надеялся пребывать после невосполнимой потери! Судьбой других хотят распоряжаться под предлогом того, что им это во благо. Предполагаю, что этот удар последовал со стороны друзей, которые уже при моем отъезде постоянно твердили: «надо помешать его затворничеству в Тегеле». Особенно меня возмущает принуждение в назначении человека, предварительно не извещенного об этом. Ты, конечно, видишь, что король, столь деликатный и добрый в отношении нас, дал свое согласие на этот шаг, так как его уверили, что это не будет тебе в тягость и отвлечет от твоей скорби. Отвлечет… Ты благородно жертвуешь собой, и я не могу довольно похвалить тебя. Я достаточно твердолоб, чтобы не все понимать до конца, но деликатная форма, употребленная королем, память о том, что было сделано ради Гедемана в такой трагический момент, оправдывают твою уступчивость. А наш друг (генерал В.