– И что с того? – Штрефоль хмыкнул. – Выглядит это смешно. Был бы я чуток победнее, прикупил бы акции его канала. Ну а раз мелкие доходы меня не интересуют, мне от рекламы Волкова ни жарко, ни холодно. А тебе разве нет?

– И мне безразлично. К тому же, мы знаем, какая судьба уготована этому парню. Насладиться своим триумфом он не сможет. Но мне позвонил директор первого телеканала. Он обеспокоен, что их акции теряют в цене, и просил посодействовать в его вопросе. А помня, что директор канала Ваш друг и партнёр по бизнесу…

– Мой друг? – Штрефоль недоумённо поднял кверху брови. – Партнёр по бизнесу? Да. А вот друг ли? Сомневаюсь! Где он был со своей дружбой, когда моей космической программе требовалась информационная поддержка, а эти стервятники-учёные накинулись на меня с критикой со всех сторон? Не было его рядом! Вот пусть выкручивается теперь, как хочет, в рамках контракта. Захочу, вообще буду ему одного Фёдора спускать для эфира на радость моей супруге. И пусть попробует не показать! Дружок! За цену акций он переживает. Ха! Сам-то побоялся мне напрямую звонить. Через тебя попробовал? Эх, Мартин, что ты знаешь о дружбе в бизнесе?

Помощник развёл руками:

– Наверно, немного. Я ведь не бизнесмен.

– А то? Отец начал преподавать мне основы коммерции, когда мне исполнилось только пять лет. А в восемь я уже открыл своё собственное предприятие. Так вот поверь моему колоссальному опыту, Мартин, – Люк Штрефоль многозначительно поднял указательный палец, – в бизнесе друзей не бывает. Бывают компаньоны, партнёры, сотрудники, кредиторы и конкуренты. Те, которыми пытаешься управлять ты, и те, которые пытаются управлять тобой. Друзей в этом списке нет! Запомни эту истину.

– Я запомню, господин Штрефоль. Просто заволновался, чтобы телевидение не свернуло с Вами сотрудничество.

– При такой-то популярности шоу? Это вряд ли! Я убеждён на тысячу процентов, что они будут транслировать жизнь экипажа ровно столько, сколько мы захотим. Кстати, спасибо тебе за идею с проверками. Команда вновь углубилась в работу. А в сети появился тотализатор. Люди делают ставки, кто из учёных на корабле справится с задачами, а кто нет. Плюс объявлены конкурсы и премии на решение аналогичных задач на Таире в более краткие сроки! Так-то!

– Вот это действительно забавно, – Гизвелс заулыбался. – Задачи ведь не решаемые! Но моей целью было занять экипаж и сделать всё возможное, чтобы скрыть истину о «Доминанте».

– И это тебе удалось! Никто в целом мире не раскрыл наших замыслов. А значит, мы идём верным путём.

– Да, господин Штрефоль. В который раз отдаю должное Вашей гениальности. Вы не только один из самых богатых и влиятельных людей нашей планеты, но и самый умный среди них.

Люк Штрефоль самодовольно откинулся в кресле:

– Конечно, я самый умный. И в нашем клубе все скоро в этом убедятся! Мне надоело развязывать войны для уменьшения численности планеты или выкачивать ресурсы из мест, где их и так уже нет. Я хочу войти в историю владельцем всех богатств мира!

– Я уверен, что у Вас всё получится. Большие люди достойны больших игрушек.

– Спасибо, Мартин. Ты верный помощник.

Фёдор расположился у себя в каюте и приступил к планированию встречи с Николь, но требовательный голос Ларса, ворвавшийся к нему по громкой связи и сообщивший о проверке Теймураза, вмиг испортил благодушное настроение:

– Внимание! Дональд Флин, Кристофер Тавра, Ксения Гриннер и Фёдор Волков, пройдите к командиру корабля для демонстрации своих инженерных проектов! Мы вас ждём.

Фёдор покорно поднялся на ноги. Ему было нечего демонстрировать командиру и его помощникам. Когда Теймураз поручил инженерам представить авторские проекты рамтианского города, творческая часть Фёдора возликовала: «Наконец-то, выпал шанс себя проявить: придумать первый город для планеты, на которую ещё не ступала нога человека!». Он азартно приступил к работе. Идеи непрерывным потоком приходили в голову, и Фёдор едва успевал их записывать. Однако и рациональная часть инженера не дремала, и её голос с каждым днём становился всё отчётливее: «И хочется-то тебе, Федя, стараться понапрасну? Ты же всё равно лететь на Рамт не собираешься. Зачем трудиться над проектом, который некому будет воплощать? Кто оценит твои усилия? Здесь нет твоих друзей и поклонников. А экипаж ничего не понимает в космической архитектуре. Или надеешься, что Дональд Флин воспримет тебя серьёзно? Так он тут главный среди инженеров, его проект и продвинут». И подобные мысли, словно ржавчина, разъедающая металл, отбивали всякое желание творить. Именно по этой причине макет рамтианского города у Фёдора оставался недоделанным.