"Успокойся, все хорошо. Не надо понапрасну тратить свои силы." – Я сопел, выдыхая что-то вроде углекислого газа, его слегка видимый дымок поднимался вверх ко кронам деревьев. Вода в оазисе источала сияние, похожее на неоновое излучение. Все было спокойно на чуждой планете. Я заснул не отвлекаясь на незначительные в окружении мелочи.

"Куда прилег наш большой коллега?" – Слышалось сквозь сон женское волнение.

"Не знаю. Он в порядке скорее всего. Спи давай. И дай мне поспать хоть немного. На Венере ночь не долгая и тем более… сейчас зима, дожди, скоро будет буря…"

Она ответила мне, но слух не распознал речь, отдаляясь все дальше в страну венерианских грез. Интересно, а что мне может присниться на этой планете?.. Донесся шелест листьев недалеко растущего папоротников. Забурчала вода болота. Ветерок стал трепать кроны деревьев.

"Не уходи далеко… будь рядом…" – простонал мой голос кому-то с очень легкой походкой. Но двигавшийся не послушался и, замерев на миг, наверняка услышав мое предупреждение, продолжил двигаться налево в самую гущу леса, в черные тенистые заросли через ил, порой задевая ногами мшистую почву, пропитанную жижей.

"Не уходи далеко…" – зачем-то повторил мой угасающий во мраке ночи голос тому непонятному субъекту, который издавал неуклюжие шаги шаркая все дальше. Поздний вечер плавно улетел во тьму, оставив нас тет-о-тет с вечностью пустой вселенной, что мы-люди привыкли называть – великая космическая мгла. Сон накатил на загривок всею своею тяжестью, от чего показалось даже, что меня ненароком ударили. Дала знать о себе физическая усталость, накопленная с самого момента пробуждения. Не менее доставала критическая изможденность нервной системы, пускавшая алые круги в плотно закрытых глазах. Моральная же усталость вылилась в призрачное сновидение… в кошмар! В этом сновидении я медленно брел по нескончаемому коридору, вымазанному липкой гадостью, напоминающему тот, через который мы вышли к телескопическому трапу, опустившемуся в пустыню из самого днища корабля. При чем шел я не один, а в сопровождении некой дамы в белом. Мы плыли в тоске и колющем холодом одиночестве и наш путь казался бесконечностью. И вот наконец мы достигли двери. Женщина потянула за рычаг и после непродолжительного скрежета шестеренок створка двери открылись, мы вошли в заброшенный морг, наполненный скелетами с гниющими телами голых людей. Она прошла вперед и, выдвинув один из грязных ящиков, подозвала меня к себе кивком головы. Я медлил, видя ее довольное лицо.

"Ну что же ты стоишь там у порога? Не мужчина что ли? Боишься, да?" – эхо ее тонкого голоса напоминало тревожную сирену.

Медленно проследовав к выдвинутому из холодильника трупу, лежавшему на ржавом стеллаже, я упрямо гнал от себя дурные мысли, не менее упрямо напрашивавшиеся в голову. Неожиданно женские грубые руки откинули белый покров и моему обзору предстало тело меня самого. Я обошел себя со стороны сначала по часовой стрелке, потом против, остановился у изголовья мертвеца. В руках дамочки появилась хирургическая пила. Дурнота и тоска по жизни связали мои руки и ноги, обхватили горло тугой петлей, связанной из тяжкой скорби по былому, по отдалившейся в закат прошлого дня жизни…

"Вы будете меня пилить?!" – грубо выдал я фразу, похожую на собачий лай, вывернув гортань змеей вырвалось это невразумительное предложение. Крик пронесся по пустому залу морга и ни одна мертвая душа не воскресла, ни один мертвый не отозвался и не встал со своего смертного ложа. Ужасающий всепоглощающий покой этого места был красноречивее всякого иного ответа. Тишина сгустилась тучей вокруг меня.