– Не волнуйтесь, не волнуйтесь… – успокаивала ее Ольга Наумовна.

– Не могу я… Как бабушка умерла, меня вот так вот всю и трясет.

– Так как вас зовут? – спросил Мэтью Валентинович, и Анжелика посмотрела на него с недовольством, словно он и правда был членом тройки НКВД.

– Анжелика Александровна Молотова.

– А возраст у вас какой?

– Чё? Годов сколько? Так тридцать седьмой пошел, – ответила Анжелика.

– Вас воспитывала бабушка? – спросил Сергей Семенович и сам был не рад своему вопросу, потому что напоминание о бабушке вызвало новую бурю эмоций и слез.

– Хорошо-хорошо, скажите, что вас беспокоит? Почему вы обратились к нам?

Мэтью Валентинович старался не показывать своего волнения, хотя в действительности пребывал просто в шоковом состоянии от той разительной перемены, что произошла с Анжеликой со вчерашнего дня. Из красивейшей женщины с полным магнетизма взглядом она превратилась в какую-то жалкую тетку, старую деву, не уверенную в себе. Жесты, выражение глаз – все было другое.

– Мою бабушку очень беспокоило, что я нервная, – ответила Анжелика, глядя только на Ольгу Наумовну. – Она еще говорила, что мужика мне надо.

Ольга Наумовна заулыбалась:

– Ну с этим мы вряд ли вам поможем, мужчин мы тут не раздаем.

Анжелика снова ударилась в слезы.

– Ну что вы так расстраиваетесь! Вы еще молодая, полная сил женщина. Подлечите нервы и встретите свою судьбу! Может, даже среди наших пациентов, – успокоила ее Ольга Наумовна. – У нас были такие случаи.

Анжелика шумно высморкалась в платок, тот же самый, которым еще недавно утирала слезы.

– Какие у вас еще есть страхи? – продолжила Ольга Наумовна.

– Я боюсь крыс, когда они бегают по мне.

– Это весьма объективная причина.

– Боялась вот остаться без бабушки, но все равно осталась, – шмыгнула носом Анжелика.

– Такова жизнь, – вздохнул Мэтью Валентинович. – А есть ли у вас родственники, друзья?

– Нет у меня никого. Был один друг… Он когда-то хотел жениться на мне, но передумал. – И Анжелика снова громко высморкалась. – А бабушка сказала, что он сам петушок и любит петушков. Я не совсем четко понимаю, что это значит, но он сказал, что не женится на мне. А вот навещать в больнице обещал.

– Что-то еще? – активизировался Сергей Семенович.

– Боюсь, когда людей много и вот так вот смотрят на меня…

– Вы довольны своей внешностью?

– Бабушка говорила, что я хорошая, но я не знаю, что она имела в виду, может быть, характер, а не внешность. А зеркало говорит мне, что я некрасивая.

– Вы разговариваете с зеркалами? – зацепилась Ольга Наумовна, но в этот момент зазвучала пожарная сигнализация.

Никто не обратил внимания, как перед этим Мэтью Валентинович почесал ручкой за ухом, и медсестра Света тут же ее врубила.

– Только не это! – поморщилась Ольга Наумовна. – С какой радости сегодня? Мэтью Валентинович, почему не предупредили?

– Бегом-бегом все на улицу, и без разговоров. Огонь предупреждать не будет, – и Туманов первым направился к выходу.

Анжелика попала в людской водоворот, который вынес ее в огромный внутренний двор больницы. Но народ все пребывал и пребывал, и в конце концов двор заполнился до отказа. Лежащих под капельницами выносили санитары. Один из медицинских работников пробежал мимо Анжелики и сунул ей в руки записку. Она не успела заметить, кто это был. Выждав какое-то время, женщина развернула сложенный вчетверо лист бумаги и прочла:

«Вы что делаете?! Исправляйтесь! По всем показателям идете на вялотекущую шизофрению. А это не наш профиль. Ваш лечащий врач».

Когда дали отбой учебной пожарной тревоге и все вернулись на свои места, Анжелика попыталась максимально сконцентрироваться.