– Прелесть в том, – говорил Пятерик, забрасывая гарпун на тарелку адмирала, отвлекшегося на неудачную подсечку, – что самая легкая добыча всегда дальше остальных.

Он довольно загудел и подсек добычу, увернувшись от выпада офицера, сидевшего справа от адмирала. Желанный кусок описал изящную дугу в воздухе, и Пятерику даже не пришлось вставать, чтобы отправить лакомство себе в клюв. Он завертелся на месте под аплодисменты собравшихся, – (щупальца щелкали, как бичи), – затем опустился на Y-образную подставку с мягкой набивкой.

– Понятно? – обратился он к человеку, демонстративно сглотнул и выплюнул гарпун вместе с тросом.

– Угу, – сказал Генар-Хофен, медленно сматывая трос после очередной безуспешной попытки.

Он сидел справа от Пятерика, на Y-образной подставке, которую приспособили для него, установив доску между двумя оконечностями. Ноги его болтались над мусорной ямой, окаймлявшей стол; по словам скафандра, ее вонь удовлетворяла самых требовательных Хамских гурманов. Слева от Генар-Хофена внезапно пролетел гарпун, так что пришлось резко отшатнуться.

Посол Культуры добродушно отнесся к смеху и преувеличенным извинениям офицера Хамов, сидевшего через пять мест от него, – тот метил в тарелку Пятерика, – подобрал гарпун с тросом и учтиво вернул владельцу. Затем Генар-Хофен снова стал выбирать из контейнеров кусочки безвкусной еды гелеполевой вилкой в виде четырехпалой руки и класть их в рот. Болтая ногами над канавой с отбросами, он чувствовал себя ребенком среди взрослых.

– Чуть тебя не выловили, человек?! Ха-ха-ха! – Полковник дипкорпуса, сидевший по другую сторону от Пятерика, потянулся к Генар-Хофену и хлопнул его щупальцем по спине, отчего человек повалился на стол. – Ой! – сказал полковник и таким резким рывком привел Генар-Хофена в сидячее положение, что у того невольно клацнули зубы.

Вежливо улыбнувшись, посол Культуры взял со стола оброненные темные очки. Полковника дипкорпуса звали Вспыльчивым Малым. По мнению представителей Культуры, так могли бы звать, к несчастью, едва ли не всех Хамских дипломатов.

Как объяснил Пятерик, отдельных представителей Хамской старой гвардии удручала сама мысль о том, что в их цивилизации появился дипломатический корпус, ведь другие виды могли принять это за проявление слабости; Хамы пытались отыграться, назначая на дипломатические посты самых агрессивных и ксенофобски настроенных сородичей, чтобы чужаки не пришли к странному и опасному предположению о смягчении Хамских нравов.

– Давай, старина! Еще раз! Хоть наши лакомства и не для тебя, но поразвлечься ведь можно?!

Гарпун пролетел над ямой, направляясь к тарелке Пятерика. Хам без труда перехватил его и с громким хохотом отбросил. Офицер, метнувший гарпун, вовремя отклонился, и гарпун попал не в него, а в проходившего мимо официанта. Тот взвыл, раздалось шипение газа, выходившего из пробитого газового мешка.

Генар-Хофен оглядел куски мяса на тарелке Пятерика.

– А почему бы мне просто не загарпунить твою тарелку? – спросил он.

Пятерик, возмущенно подскочив, заревел:

– Тарелку соседа?! Генар-Хофен, да ты что! Это мухлеж или приглашение к дуэли в оскорбительной форме! Чему вас только учат в этой вашей Культуре?

– Прошу прощения, – сказал Генар-Хофен.

– Прощаю. – Пятерик, кивнув глазными стебельками, проверил леску, закинул в клюв кусок мяса с тарелки, потянулся за выпивкой и вместе с остальными офицерами забарабанил щупальцем по столу, пока одна из драгончих валила другую на спину и вгрызалась ей в шею. – Давай-давай! Седьмая! Я ставил на нее! Я выиграл! Ну, Древогаз, что я тебе говорил?!