– как существа духовного, и тогда процессы восприятия и вообще познания рассматриваются исходя из постулата, что чувства и разум – это проявления души человека, которая дана ему Богом[20].

Однако теперь, когда мы показали, каким образом возможно порождение актуальной формы психической реальности (в виде порождающего процесса восприятия) как особой формы бытия, переживающей все этапы ее становления от порождения до завершения (т. е. перехода в иную форму бытия), мы должны сделать следующий шаг в понимании «человека» как компонента системы «человек – окружающая среда». Дело в том, что принятие психики в качестве особой формы бытия, то есть такой же, как живая и неживая природа, позволяет и даже заставляет нас считать человека также существом психическим в дополнение к его статусу существа биологического, социального и духовного.

Поэтому появляется второй смысл понятия «формопорождение» – онтологический, обозначающий в данном случае акт превращения объектной (физической, предметной) «формы» существования пространственности воздействия (в данном случае – пространственных свойств светового потока) в «форму» психическую, то есть из глобально непроявленных свойств принимаемого сетчаткой воздействия в определенную «форму психического процесса» образования анизотропных отношений и, соответственно, в структурно-процессуальное состояние данной зрительной системы. При этом посредством структурно-процессуальных анизотропных отношений будет происходить фиксация «идентичности» и «неидентичности (взаимного различия)» структурно-процессуального состояния зрительной системы в разные моменты и в разных пространственных позициях приема воздействия, что, собственно, и будет составлять содержательную сторону этого процесса. Иначе говоря, онтологическим содержанием процесса восприятия будет в этом случае выступать не предметность объекта восприятия, а вариативность или инвариантность состояний самой отражательной системы (их идентичность или неидентичность друг другу). Инвариантность этих состояний, возобновляющаяся всякий раз при приеме одного и то же воздействия, будет создавать непосредственно-чувственную основу для порождения «пространственности восприятия», а также неизменности (стабильности) или изменения (движения) свойств этой пространственности.

При этом термин «инвариантность» в данном случае требует уточнения. «Инвариантность», о которой говорит Дж. Гибсон (1988), относится к пространственным свойствам светового потока («строя»), сохраняющимся, несмотря на его изменения как проксимальной стимуляции. Но Гибсон обходит стороной вопрос о том, посредством какого процессуального механизма происходит преобразование этой «объективной» инвариантности светового потока в «субъективную» инвариантность ощущения стабильности и движения объектов и их пространственных отношений. Нашим же предметом исследования является порождение инвариантности состояний зрительной системы, обеспечивающих возможность порождения восприятия пространственных свойств на основе их проксимального отображения.

Онтологический смысл процесса восприятия как процесса формопорождения состоит в данном случае в том, что порождению подлежит не гносеологически заданная пространственно-предметная форма воспринимаемого объекта, а феноменально представленная форма (феноменология) собственного протекания самого процесса восприятия как некоей формы бытия. Поэтому пространственные свойства объекта восприятия при таком подходе становятся относительными, так как начинают определяться не только и не столько собственными (объекта) свойствами, сколько свойствами данной зрительной системы, с одной стороны, и функциональными потребностями человека как субъекта восприятия – с другой. Можно сказать, что предметные свойства и отношения окружающего мира как объект восприятия, образно выражаясь, размываются. Объектом восприятия становится, как показывает В. А. Барабанщиков (2001, с. 111–112), сама ситуация восприятия, включающая свойства и окружающего мира, и самого субъекта восприятия