На каждые 100 руб. заработной платы, вручаемой работнику, мы должны заплатить 73,6 руб. в виде налогов на заработную плату (НДФЛ, ЕСН, НДС и страхование от травматизма на производстве). Кроме того, надо платить налог на прибыль, на имущество, транспортный налог и т. п. Все это входит в стоимость продукции. Для некоторых недоплата налогов («конвертные» схемы) – единственный способ выжить в условиях конкуренции с необлагаемыми никакими налогами китайской контрабандой и контрафактом (например, в 2005 г. по данным Минпромторга такая продукция составляла 62,4 % товаров легкой промышленности, купленной населением). Премьер-министр В. В. Путин недавно (июнь 2009 г.) сообщил, что на Черкизовском рынке в Москве стоят бесхозные контейнеры с контрабандным ширпотребом стоимостью 2 млрд. долл. Сколько таких контейнеров в России, никто не знает или не говорит. А китайцы делают не только ширпотреб. Они производят и полиграфические машины, и детали для них. Из-за невозможности повысить цены на свою продукцию мы не можем найти квалифицированных специалистов. Мы не можем платить высокую зарплату своим работникам и становимся неконкурентоспособными на рынке труда в собственной стране. Это же касается многих обрабатывающих предприятий. Выпускники лучших технических вузов работают в сырьевых отраслях, финансистами, брокерами, риэлторами, менеджерами и даже сомелье. Найти хорошего токаря или шлифовщика – почти неразрешимая проблема. Во-первых, их никто не готовит. Во-вторых, за предлагаемую нами заработную плату он лучше пойдет работать охранником. Сегодня в частных охранных предприятиях, как сообщалось на их съезде, работает более двух миллионов человек. Некоторые обрабатывающие предприятия вынуждены решать свои проблемы опять же недоплатой налогов.

Еще одна неприятность, хотя и мелочь по сравнению с другими проблемами, – всевозможные проверки. Кроме налоговых инспекторов нас проверяют пожарники, экологи, санэпидемстанции и т. д.

Например, экологи при проверке обнаружили в мусорном контейнере вышедшую из строя лампу дневного света, которую мы были обязаны утилизировать, или пруток на складе металла, который частично лежал на траве. Плати большой штраф или сравнительно небольшую взятку.

Пожарники при проверке нашли кучу недостатков и потребовали штраф 30 тыс. руб. В противном случае обещали составить акт с жуткими последствиями. На вопрос, почему 30 тыс. руб., они ответили, потому что их трое.

Мы, как и десятки тысяч предприятий, имели проблемы, связанные с тем, что уплаченные нами налоги в налоговых инспекциях попадают в «невыясненные платежи» и считаются неуплаченными с последующими пенями, штрафами, безакцептным (т. е. без спроса и ведома предприятия) снятием денег со счетов предприятия и арестом счетов. Во многих случаях это связано с ошибками в указании двадцатизначного Кода бюджетной классификации (КБК), который указывается в платежном поручении для каждого налога (пени, штрафа) одновременно с точным указанием назначения платежа на русском языке. Если КБК нужны Минфину, то почему бы ни поручить указывать эти коды для десятка платежей Федеральному казначейству, в адрес которого и сегодня поступают все налоги, а не заставлять это делать миллионы бухгалтеров.

У нас типичное малое предприятие (15 чел. с годовым объемом производства в 16–18 млн. руб.), но мы работаем по общей системе налогообложения. Упрощенная система налогообложения (УСН) нам не подходит. Наши покупатели – средние и крупные типографии – у неплательщиков НДС продукцию покупать не хотят. Поэтому и другие малые предприятия, поставляющие продукцию для крупных предприятий, как и мы, работают по обычной системе налогообложения.