Неудача кампании 1941 года, поражения у Ростова, Тихвина, под Москвой, признаки насыщения Красной Армии собственной новой техникой были крайне неприятны, но соотносились с просчётом размеров мобрезервов СССР, кумулировавших временно позднее начало кампании – это всё исправимо захватом ПОСЛЕДНЕГО ХЛЕБОПРОИЗВОДЯЩЕГО РАЙОНА СССР, треугольника Волга – Дон – Главный Кавказский хребёт…

…Начиная кампанию 1942 года, уже в осознании факта краха стратегии «молниеносной войны», именно ресурсы СССР, как главное условие для продолжения длительной войны на истощение, становятся целью вермахта: захват ПОСЛЕДНЕГО ГЛАВНОГО РЕГИОНА ПРОИЗВОДСТВА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ, обеспечившего в неимоверно тяжёлых условиях 1941 года получение 56 млн. тонн зерна. Именно этим обусловлено странное для любого учебника стратегии оформление немецкой кампании лета-осени 1942 года: не кулак, обрушенный на обозримую, правильно или неправильно оцениваемой главной, стратегическую цель, а растопыренными пальцами на Воронеж (-Куйбышев), Сталинград, Астрахань, Моздок, Краснодар, по условиям весны 1942 года контуром аккумулировавших 2/3 оставшегося производства продовольствия СССР.

…Вот занятная картина: овладев 12 из 13 перевалов Главного Кавказского хребта, т.е. открыв себе «12 дорог в Закавказье», столь привлекательного по стратегическим направлениям на Турцию, Иран, Ближний Восток вплоть до Индии, Красного моря, Египта т. д. и т.п., вермахт останавливается – его цель не головокружительные полёты на Инд, Евфрат и Нил, а удержание Всесоюзной Житницы Кубани на идеальной оборонительной линии Главного Кавказского хребта – УБИТЬ РУССКИХ ГОЛОДОМ…

И, представьте, в военной части этот замысел был реализован почти полностью: выйдя к Воронежу, Сталинграду, Элисте, Главному Кавказскому хребту вермахт захватил ПОСЛЕДНИЙ ОБЩЕСОЮЗНЫЙ РЕГИОН ПРОИЗВОДСТВА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ СССР; захватил в наилучшее время июля-августа с пшеницей на полях, т.е. и с заложенными под урожай миллионами тонн зерна мобрезервов – как итог, катастрофический урожай 29,7 млн. тонн зерновых, должный убить Россию и Красную Армию до марта 1943 года: ведь это только 57,7% УРОЖАЯ ПРОКЛЯТОГО 1924 ГОДА, когда по требованию М.В.Фрунзе армию распустили по домам (оставили 287 тыс. «сторожей» при складах, базах, крепостях и портах).

…И ОБЛОМ – голодомор не явился: армия получила полный, промышленность достаточный, население необходимый уровень снабжения, пробавляясь «лёгким чувством голода» – в блокированном Ленинграде четырежды увеличивали карточные нормы снабжения; к началу осенних штормов на Ладоге город располагал 6-месячным запасом продовольствия. Даже с учётом 56 млн. тонн урожая 1941 года, недостаточного до необходимого статистического среднегодового уровня, стабильно фиксируемого для первой половины столетия в 70 млн. тонн, ТОЛЬКО ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ ДОВОЕННЫЙ ЗАПАС мог обеспечить полноценное удовлетворение потребностей военной экономики и населения в 1942 году.

И уже несомненно, ресурсы 1943 года, года «Коренного перелома в ВОВ», НЕСОМНЕННО БАЗИРОВАЛИСЬ НА КАКОЙ-ТО ИНОЙ, мало зависимой от ситуации 1942 года, основе, тем более загадочной, что при таком же катастрофическом недоборе урожая должен был создать задел на весь 1944 год до осени, т.е. нового урожая, который тоже оказался «притче-голодный», 46 млн. тонн; и год изгнания фашистов с основной территории СССР и перенос войны на территорию противника за линию 22 июня 1941должен был стать годом крушения СССР – во всяком случае по данным статистики.

Кажется, немецкие планировщики продолжали верить статистике «истощения русских ресурсов», планируя летнюю кампанию 1943 года и только дополнили прикидки 1941 и 1942 годов ставкой на уничтожение максимального количества советских войск на Курской дуге, после чего вразумительно не определились, а что дальше? Полагались на всё тоже: голод, утрата воли, разложение советского строя?… Лишь так можно объяснить оттяжку операции «Цитадель» с мая 1943 года, после 2-го поражения советских армий под Харьковом, когда выгнутый фронт Красной Армии был наиболее слаб, на 4—5 июля…