Михаил Андреевич был, пожалуй, самой яркой и совершенно незаурядной фигурой не только среди профессоров Педагогического института. Его уникальные, всеобъемлющие знания, благодаря которым в России его называли кладезем наук (см.: [Фатеев, 1931, с. 16]), высокий профессионализм, огромное трудолюбие сразу обратили внимание российских реформаторов во главе с Александром I. «Созидательное направление, охватившее наших юных русских преобразователей, – писал директор сенатского архива П. И. Баранов, – заставляло их, пользуясь появлением такой энциклопедической личности, черпать в М. А. Балугьянском все те глубоко научные сведения, которые столь тщательно были уже разработаны европейской цивилизацией… Сколько русских государственных деятелей прошло… школу этого ученейшего наставника» [Баранов, 1882, с. 6, 8]. В частности, Михаил Андреевич был ближайшим сотрудником М. М. Сперанского и министра финансов Д. А. Гурьева. Небезынтересно отметить и то, что именно Балугьянский был избран императрицей Марией Федоровной для преподавания политической экономии великим князьям Николаю и Михаилу Павловичам. Один из учеников М. А. Балугьянского Иван Петрович Шульгин, учившийся в Петербургском педагогическом институте в 1810–1813 гг., а в 1834 г. ставший ректором Санкт-Петербургского университета, отмечал, что в составление полного свода российских законов огромный вклад внесли бывшие студенты Педагогического института, которые выполняли эту работу под руководством Михаила Андреевича. «С каким прежде жадным вниманием и любопытством теснились они вместе с бывшими товарищами вокруг кафедры, с которой раздавался светлый и увлекательный глагол профессора Балугьянского, с такою же тогда готовностью и усердием окружили они своего прежнего любимого наставника; были верными товарищами и соучастниками его трудов и бдений» [Слова и речи…, 1838, с. 22].

В своей записке на имя министра финансов Д. А. Гурьева от 22 ноября 1816 г. М. А. Балугьянский отметил: «Под моим руководством образовано и выпущено до 300 воспитанников, из числа которых многие заняли уже профессорские кафедры в различных учебных заведениях Министерства народного просвещения» [цит. по: Д. Б., 1890, с. 12]. Это было написано за восемь лет до конца профессорской карьеры Михаила Андреевича.

В 1808 г. состоялся первый выпуск студентов Педагогического института. 12 лучших выпускников были отправлены за границу для приготовления к профессорскому званию (см.: [Рождественский (ред.), 1919, с. XIII]). Среди них был ученик Балугьянского Плисов.

В 1816 г. Педагогический институт был преобразован в Главный педагогический институт. Различие состояло не только в названии: Главный педагогический институт был наделен целым рядом прав и обязанностей, которыми ранее могли пользоваться лишь университеты (например, право возведения в ученые степени и звания, обязанность готовить профессоров для высшей школы и др.). При этом «на содержание преобразованного института назначалась сумма вдвое больше определенной на первоначальное образование Педагогического института» [Рождественский (ред.), 1919, с. X–XI]. В 1844 г. тогдашний ректор Санкт-Петербургского университета профессор П. А. Плетнев отмечал, что Главный педагогический институт, существовавший всего два года, представлял «в себе полноту и гармонию университета» [Первое двадцатипятилетие…, 1844, с. 11].

И все же Главный педагогический институт еще не был полноценным университетом. Например, он не выполнял функцию центра по управлению Санкт-Петербургским учебным округом и некоторые другие функции, которые могли быть прерогативой лишь университета. Как отмечал в своем докладе Александру I в феврале 1821 г. министр духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицын, «многолетние опыты показали необходимость учреждения в здешней столице университета вместо Главного педагогического института…» [Об открытии Санкт-Петербургского университета, 1821, с. 428].