времени положения превратились в догму. Ситуация усугублялась тем, что «мнения-догмы» были мнением отдельных партийных вождей и навязывались всему советскому обществу. Обществу пришлось жить мозгами одной головы.Творческие научные концепции гасились в зародыше, и вместе с этим угасала и экономика. Попытка выправить ситуацию со стороны одного из понимающих данную проблему хозяйственников, а именно А.Н. Косыгина, окончилась неудачей. Догматизм победил живую мысль.

Нам не удастся назвать все причины и перечислить все случаи догматических проявлений в экономической науке. К этому мы вернемся еще раз в конце учебного курса, когда речь пойдет о «горьких уроках» социализма в СССР. Важно понимать, что не может быть раз и навсегда данных теоретических положений. Более того, существует очень большое количество теорий, которые с самого начала выступают в качестве догм, так как сконструированы только в голове исследователя и не отражают экономического бытия. Догматизм в экономической теории постоянно воспроизводится в силу определённой мистификации деятельности учёных. С одной стороны, общество исходит из предположения, что люди, избравшие своей профессией науку, якобы редко ошибаются. С другой – сами научные авторитеты своими амбициями и безаппеляционностью довольно часто отстаивают явно не отвечающие практике догмы. Например, несколько тысячелетий человечество воспринимало за высшее достижение человеческой мудрости идею, что Земля является плоской и пребывает на спинах трех китов, плавающих в океане.

Западной экономической мыслью в настоящее время насаждается явно догматическая идея, что вечной категорией является капитал и капиталистический способ производства. Не абсурд ли! За вечность воспринимается то явление, которое мы непосредственно наблюдаем в настоящее время. А бывает ли что-то «вечное» в этом мире! Вот это и есть догматизм. Он точно такой же, как при отставании идеи о «трёх китах».

С гносеологической точки зрения схоластика и догматизм являются своеобразными профессиональными заболеваниями, которые, к сожалению, неизбежны. Профессиональные заболевания присущи многим узким специалистам. В данном случае речь идёт об издержках умственной деятельности людей, откомандированных человечеством в храм Науки. К сожалению, жрецы Науки не успевают за процессом развития человечества, и потому их деятельность не всегда является достаточной и качественной. Конкретной причиной профессиональных заболеваний исследователей социальной материи выступает отождествление предметов обществоведческой науки или идеальной модели реальной жизни с объектом исследования, в нашем случае с экономической действительностью. В естественных науках такое отождествление бывает чрезвычайно редко, т. к. объект исследования и предмет науки чаще всего совпадают. В общественных науках, где успехов значительно меньше, чем в точных науках, положение осложняется классовым делением самого общества, вынуждающего учёных служить не в храме Науки, а определенным классам и социальным группам.

В настоящее время схоластика и догматизм по законам кантовской «вещи-в-себе» вошли в состояние самодостаточности. Экономисты-теоретики в большинстве отошли от исследования сегодняшней экономической жизни общества и анализируют, а точнее сказать схоластически перелопачивают на страницах многочисленных изданий накопившиеся за прошлые столетия теоретические выкладки, многие из которых либо с самого начала были догмами, либо в виду прогресса общества явно устарели. Вот перед нами лежит самый новый тысячестраничный фолиант «The World of Economies» под редакцией John Eatwell, Murray Milgate и Peter Newman. В нём опубликовано ровно 100 статей 104-х авторов и представлен весь цвет западной экономической мысли, в том числе нобелевские лауреаты. Из них только около десятка статей можно с большой натяжкой отнести к научным работам, посвященным сегодняшней экономической практике капитализма и социализма. Остальные авторы пускают «мыльные пузыри». Именно под таким заголовком в издании помещена статья почётного профессора экономики Массачусетского технологического университета, доктора honoris causa Парижского и Гентского университетов, почётного доктора Пенсильванского университета