Следующий этап такой работы посвящается поиску оптимального осознанного баланса между установочными «культурными» реакциями и реакциями живыми, спонтанными и непосредственными, неадекватное выражение которых может привести к нарушению различного рода социальных контактов и, как следствие, к новому стрессу. Этот этап работы особенно важен для людей, склонных к истерическим, импульсивным и неконтролируемым эмоциональными реакциями.

Важно упомянуть о реакциях другого рода, когда терапевтическая беседа, например, может даже и не касаться впрямую травмирующих обстоятельств и носит, в определённой мере, отвлеченный характер. Подобные реакции и состояния пациента являются «вторичным продуктом», появившимся как некое новообразование в его поведении и носящим, в том числе, защитный характер[14]. Например, пациент никогда не садится в помещении спиной к двери, не выключает мобильный телефон, сидит строго только в определённой позе, одевается только определённым образом, рассказывает о том, какой он на самом деле замечательный, умный и успешный, имеет определённую манеру речи, выражения, которыми оперирует, говорит о том, как трудно, наверное, психотерапевту постоянно выслушивать чужие проблемы, пытается выйти за границы психотерапевтических отношений – дарит подарки, стремится к личным отношениям с психотерапевтом и т. д. Как правило, за всеми подобными действиями, поведением стоят определённые мотивы и чувства, часто неосознаваемые, уходящие корнями в первичную психотравмирующую ситуацию[15].

Задача специалиста – понять характер подобного поведения, что стоит за ним, своевременно и адекватно отреагировав на те или иные действия, слова, реакции, но только в том случае, если пациент выражает в этом потребность. Иногда достаточно ответить на его вопросы, снижая, тем самым, тревожность в поведении пациента, иногда деликатно отказаться от его предложений, не имеющих прямого отношения к психотерапии, иногда включить эти предложения в непосредственную работу, поняв, что за ними стоит, найдя приемлемые терапевтические средства работы с этим материалом. Важно при этом не нарушить личные границы пациента, например, несвоевременно транслируемыми интерпретациями такого поведения.

Что же делать, если пациент эмоционально «застрял» или «заморозился», страдает эмоциональной нечувствительностью, как следствие неспособностью вообще воспринимать и различать свои чувства, продуктивно для себя обходиться с ними? Очевидно, что необходимо создать условия, благоприятствующие его эмоциональному оживлению, активизации эмоциональной энергии, способствующей проявлению подавленной душевной боли, избавлению от неё и выздоровлению таким образом. Для аналогии можно прибегнуть к экологическим эффективным методам лечения болезней. Так, при гомеопатическом лечении жидкое лекарство перед употреблением должно быть активизировано несколькими (10–20 раз) механическими встряхиваниями. Проводя аналогию с психотерапевтическим процессом, можно сказать, что эффективная психотерапия предполагает некоторое «эмоциональное встряхивание» эмоционально ригидного пациента. Следует заметить, что нет необходимости производить это встряхивание искусственным образом, создавая для пациента какую-либо стрессовую ситуацию, отвлечённую от происходящего в терапевтическом процессе, к чему иногда прибегают психотерапевты в диагностических и терапевтических целях (провокативная психотерапия).

Подобное эмоциональное встряхивание может происходить совершенно естественно, при этом в необходимых и достаточных «дозах», если терапевт внимателен и сензитивен к тому, что происходит с пациентом, своевременно и точно отражая некоторые противоречивые, парадоксальные аспекты его поведения, обращает на них его внимание, делает это деликатно, без оценок и интерпретаций этого поведения, но просто отмечает, как факт.