Вообще-то, Сереге было весело. Он подумал, что усердию полиции этой страны можно только посочувствовать. За ним гналась целая кавалькада с воющими сиренами. Он мастерски вилял между дорогих лимузинов и хромированных седанов, практически игнорировал педаль тормоза. Мелькали высотные здания из стекла и бетона, белокаменные особняки, утопающие в зелени, люди в светлых одеждах. Магазины, магазинчики, лавочки, закусочные.

Он ушел с набережной под красный огонек светофора и ловко врезался в разделительный барьер, когда из переулка, визжа сиреной, выскочила очередная полицейская машина. И как подкараулили? Он обогнул ее, смяв при этом крыло своей тачки, и помчался дальше.

Сзади крушилось железо, орали люди. Неприятности, если вдуматься, катились за Серегой, обрастая снежным комом. Он нырнул в первый попавшийся переулок, проехал мимо длинного забора, обросшего зеленью и цветами, опять куда-то свернул, затем еще раз, встал под упитанной пальмой. Серега послушал, как за спиной исполнили концерт полицейские сирены, нервно посмеялся. Ох уж эта загадочная русская душа с ее чрезмерной эмоциональной составляющей!

– Успокойся, парень, ты еще не попал, – пробормотал он, посидел, наслаждаясь терпкими цветочными ароматами, глянул на часы, ахнул и включил передачу.

Нет, усердие полиции в этой стране – просто бич божий! Серега выбрался из городского лабиринта на солнечную трассу и покатил по средней полосе с разрешенной скоростью. Или же он просто думал, что соблюдает правила?! На обочине мелькнула машина дорожной полиции, с бордюра спрыгнул еще один блюститель долбанутой арабской законности, взмахнул…

Сереге вспомнился расхожий анекдот. Мол, чем вооружены грабители на всех дорогах мира? Полосатыми палочками!

Он проигнорировал тутошнего гаишника, промчался мимо него. Разноголосые сирены снова били по ушам.

– Мать твою! – заорал он, ударяя кулаком по панели. – Да когда же вы, черти, кончитесь?!

Отбывание срока в арабской тюрьме в жизненные планы не входило. Серега утопил газ до упора, перескочил на третью полосу. До аэропорта оставалось меньше мили.

– Я чего-то не понимаю? – Карпатов шагнул с трапа ему навстречу, губы сжаты, глаза злые.

– Командир, прости, каюсь, не повторится! – провопил Серега, проносясь мимо него в самолет. – Улетаем, на хрен, отсюда, нас здесь не любят!

Он оступился и упал. Карпатов схватил его за шиворот, поволок в самолет, как нашкодившего щенка, пнул в нутро и остановился на краю трапа. Боевик, мама миа!..

Полицейские сирены уже оглушали. Несколько машин встали у тачки, брошенной Серегой за оградой. Люди в черных рубашках просачивались через аэродромный шлагбаум, бежали по квадратам бетонки.

Из самолета выскочил Марк, завертел головой и спросил:

– Что такое, Владимир Иванович?

– Разберись, – процедил Карпатов. – А мы полетели. Тебе же не впервой отмазывать Серегу.

Марк сложил губы бантиком.

– Как же так, Владимир Иванович? Я же с вами лечу, мне в Кабул надо.

– Останешься, кому сказал! – заорал Карпатов. – Не убежит твой Кабул! Давай! – Он толчком придал испуганному менеджеру стартовое ускорение. – И трап отсюда живо увозите!

Командир экипажа шагнул на последнюю ступень. Он уже был в самолете, и все же дернул его черт оглянуться. Плевать на полицейских, дорогу им уже заступали сотрудники безопасности аэропорта, люди арабской наружности, заинтересованные в своевременной отправке груза.

Карпатов встретился глазами с европейцем в черных очках. Тот стоял в стороне, говорил по мобильному телефону и холодно смотрел на пилота, застрявшего в люке.

Карпатов прошел в кабину, не удержался, дал Сереге крепкий подзатыльник и сел в кресло. Серега смиренно сложил лапки на груди, изобразив зайца.