– Понятно! – Адель засмеялся. – На курсы повышения зарплаты вас еще не направляли. – Он успокоился, полез в карман, достал пачку долларов, перетянутую резинкой, и положил ее перед собой.

У русских летчиков от удивления округлились глаза.

– Знаешь, Адель, деньги, в сущности, не главное в жизни, – растерянно пробормотал Карпатов.

– Я знаю. – Адель кивнул. – Главное, чтобы они не кончались.

– Ага, – начал размышлять Глотов. – Компенсация за простой и тяжелые моральные увечья. Благородно, конечно, господин главнокомандующий.

– По две с половиной тысячи на брата вас устроит? – Адель склонил голову набок и с любопытством стал созерцать летчиков.

– Срубить бабла. – Серега ухмыльнулся. – И вторая серия: «Срубить бабла-2».

– Хорошо, три тысячи, – покладисто согласился Адель.

– Не то, – расстроился Глотов. – За простой и моральные увечья, пожалуй, многовато…

Вакуленко доверчиво потянулся к деньгам, но Карпатов положил тяжелую ладонь ему на плечо. Вакуленко вздрогнул, отвел загребущую конечность.

– За что? – спросил он, чувствуя грандиозный подвох.

– Да так, ерунда, – отмахнулся Адель. – Берите. Не бойтесь, не отнимут.

– Адель, за что?

– Что за ерунда? – забеспокоился Витька. – Чтоб молчали?

– За это не заплатят, – возразил Глотов. – Ну, пообещаем, что будем молчать. Они же понимают, что приедем домой и начнем трубить на каждом углу.

– Нет, правда, ерунда, ребята. – Летчик как-то странно глянул на «коллег». – Научите моих парней летать. А то такие оболтусы в отряде, элементарных действий повторить не могут. У вас же вся команда в сборе – пилоты, радист, штурман, бортинженер. Где я еще найду такое счастье? – Он зачастил: – Вас переселят в губернаторский дом, хорошая зарплата, отличное питание, женщин подберем, телевизор устроим. Хотя у наших идеологов телевизор – враг номер один, но ничего, обещаю посодействовать. Достойную жизнь гарантирую. Зарплата – три… с половиной тысячи каждому. Или даже четыре.

– Сколько? – Вакуленко набычился.

– Хорошо, – не сообразил Адель. – Пять тысяч.

– Сколько времени, говорю?

– Ну, сами решайте. – Адель развел руками. – Не знаю, сколько вам понадобится. Месяца три-четыре. Самое главное – взлет-посадка…

Он осекся, потому что Вакуленко внезапно дико захохотал.

– Ты что, хлопец? Ты бы сказал – два дня, я бы и то подумал! Какие три месяца? Нам домой надо!

– Взлет-посадка! – подхватил Витька. – И всего-то? Ерунда какая!..

Пилоты смеялись с истеричным надрывом. Молчали только Карпатов и Адель. Они как-то придирчиво разглядывали друг друга.

«Посадили самолет, разумеется, не за этим, – размышлял Карпатов. – Цель у них куда более благородная. Но воспользоваться оказией Аделька обязан».

– Что скажешь, Владимир Иванович? – вкрадчиво спросил Адель.

– Неловко отказывать старому приятелю. – Карпатов печально улыбнулся. – Но ребята правы. Какие, к дьяволу, четыре месяца. Максимум неделя, Адель, и мы отсюда уезжаем. Извини, ищи других желающих подзаработать. Над Кандагаром летают американские самолеты, нет?

Адель молчал. В его глазах поигрывали кристаллические льдинки.

– Подумай хорошо, Владимир Иванович.

– Пустая болтовня, Адель. – Чтобы как-то разрядить обстановку, командир экипажа приставил к голове куриное перо и сделал индейский жест. – Хау, я все сказал.

Команда засмеялась. Адель немного помолчал, встал, вздохнул, поднял с пола обломок стальной проволоки и нацарапал на стене несколько рисок.

Потом он кинул железяку под ноги Карпатову и заявил:

– На, будешь отмечать.

– Шо отмечать? – испугался Вакуленко.

– Дни. – Адель сухо улыбнулся и отправился к выходу.

На пороге он столкнулся с охранниками, которые тащили в дом облезлые табуретки, обветшалую армейскую тумбочку, и бросил им резкую фразу. Афганцы повернули вспять. Дверь захлопнулась.