Согласились все без исключения.

– Добро, – с удовлетворением констатировал Смирнов. – За кем закрепим стажера Гущина? Кто из асов посвободнее?

Один из его коллег с намеком произнес:

– Сегодня как раз один освободился, – и бросил многозначительный взгляд на дверь, за которой скрылся Зинченко.

Смирнов довольно улыбнулся, одобрительно качнул головой и со злорадным удовольствием вписал фамилию Зинченко напротив слова «инструктор».

В первый свой рабочий день на новом месте Алексей Гущин шагал рядом с пилотом Зинченко по залу московского аэропорта. Он до сих пор не до конца верил в то, что оказался здесь. И в самом деле, кто мог предположить, что все так круто переменится, встанет с ног на голову? Нет, наверное, все же с головы на ноги, ибо то, что его, Алексея Гущина, не приняли на службу с первого раза – вот это и было неправильным и неестественным.

Алексей так и не мог понять, что же произошло и кого он должен благодарить за свое чудесное возвращение в авиацию, за то, что оказался в этом сверкающем аэропорту с яркими меняющимися салютными вспышками рекламного панно, за сверкающие крылья на погонах, за блестящую кокарду на фуражке. Он нравился самому себе в новенькой форме и невольно косил взгляд, стараясь лишний раз увидеть себя в отражении, пока не одернул сам себя – как баба, честное слово!

Попадавшиеся навстречу девушки благосклонно улыбались ему и даже оборачивались вслед, и это было лучшим подтверждением того, насколько круто он выглядят.

Здесь Алексей окунулся в совершенно новую и непривычную для него обстановку, такую непохожую на суровую серость военного аэродрома!

Здесь простирались огромные помещения, сияющие ослепительной чистотой, сновало много людей в красивой модной одежде. Пассажиры непрерывным пестрым потоком двигались в обоих направлениях, ползли по лентам погрузчика их чемоданы с наклейками, и сама обстановка вокруг была какой-то радостной, легкой, наполненной приятной суетой и многообещающей – совсем не такой, как в военной авиации.

Впереди что-то вспыхнуло, ослепило на миг глаза, потом еще, еще… Алексей зажмурился, а открыв глаза, обратил внимание на царившее возле VIP-зала столпотворение. Блики работающих камер появлялись постоянно. Гущин, не привычный к подобным ситуациям, не сразу догадался, в чем дело, и лишь когда, сверкая улыбкой, в черных очках и ультрамодном наряде, в окружении фотографов и журналистов мимо прошествовала очень популярная кинозвезда, понял. Правда, поначалу не поверил своим глазам и остановился, с интересом следя за этим небольшим, но для него значительным событием. Никогда раньше ему не доводилось видеть знаменитостей так близко. Если не считать, конечно, друзей отца – всяких там известных кораблестроителей и штурманов, но это совсем другой уровень.

Зинченко же невозмутимо ступал рядом, оставаясь совершенно индифферентным. Более того, он, кажется, спешил поскорее пройти мимо шумной процессии и оказаться у металлоискателя, пропускавшего пилотов к самолету. Пока они шли, он все время нудно, на одной ноте инструктировал Алексея, давая все новые и новые указания, порой казавшиеся Гущину просто мелкими и нелепыми.

Возле металлоискателя Зинченко остановился и, продолжая инструктаж, выложил из кармана телефон. Охранник кивнул, пропуская Зинченко, и приступил к Алексею. Похлопав его по карманам, он недовольно поморщился, услышав звон. Гущин быстро полез в карман, достал ключи от дома и с улыбкой повертел ими перед охранником. Тот лишь молча кивнул на панель, и Алексей положил ключи туда.

Зинченко продолжал нудеть на ходу, портя настроение и Гущину, и себе самому. Алексей даже подумал, что у него, может быть, язва, иначе с чего он постоянно такой хмурый и желчный?