Подробный план столичного города С. Петербурга, снятый по масштабу 1/4200 под начальством генерал-майора Шуберта. Фрагмент [Екатерингоф]. 1828 г.

Ремонт павильона после наводнения 1824 г. обошелся в 2904 руб. 74 ^>3/_>4 коп.

Снесен павильон был в конце 1860-х гг.

Павильон львов (Львиный павильон). Литография. 1824 г.

Беседка построена летом 1823 г. Высота беседки (обмер 1902 г.) составляла 5 м, а площадь, занимаемая ею, – более 40 кв. м[221].

В плане беседка имела полукруг. Длина по лицевому фасаду – 6 м, глубина – 3 м.

Весь садик с качелями, каруселями и беседкой был огорожен со всех сторон. «За загородою дети предохранены от всех несчастных случаев, натиска лошадей, укушения собак и пр.»[222]. Еще 4 июля 1822 г. высочайше «повелено писать к графу Милорадовичу о подтверждении полиции обращать более внимания на дворовых собак, кои бегают по улицам и без ошейников <…>». Если хозяин выпускал дворовую собаку на улицу без ошейника, она должна быть «убита»[223]. В печати среди распространенных «прилипчивых болезней» петербуржцев называлось «бешенство от угрызения собак»[224]. Чтобы избежать наступления симптомов бешенства, укушенным за кисти рук или ступни ног ампутировали пальцы.

О. Монферран. Мавританский павильон

Качели в садике были обиты сукном.

Стоимость строительства забора с пешеходными дорожками, качели и карусели «с лошадками» и беседки составила 12 733 руб. 79 коп.

В зимнее время беседка закрывалось досками «от наноса снегу».

Расходы на ремонт беседки, «лошадок и колясок» и заново построенный забор после наводнения 1824 г. составили более 3 тыс. руб.

В 1866 г., на основании постановления Хозяйственностроительной комиссии Думы, две лошадки, два «стульчика», четыре «качельки», железные оковки, болты и петли «детского садика» продали крестьянину Павлу Кузнецову за 2 руб. 80 коп. серебром.

Беседку дважды капитально ремонтировали – в 1887 и в 1904 гг. Однако все же сломали «за ветхостию» в 1915 г.

О. Монферран. Мавританский павильон. Рисунок фасада

По М.И. Пыляеву, первый общественный увеселительный сад, именовавшийся «Вокзал в Нарышкинском саду» (на Мойке), открылся весной 1793 г.

В Екатерингофе О. Монферран, по его собственному признанию, проектировал построить «кабачек» по образцу подобного заведения на Елисейских Полях в Париже. Он писал: «Танцевальный зал расположен в центре между большим залом ресторана и таким же залом кафе. К каждому из этих помещений примыкает по четыре салона для посетителей. В салонах размещаются бильярдные и другие помещения для игр. Большая кухня и кухня-кафе устраиваются рядом для облегчения обслуживания посетителей. Две маленькие лестницы ведут на антресоли, где устроена квартира для заведующего». «Это место, предназначенное быть, так сказать, местом встреч в праздничные дни жителей С.-Петербурга определенного социального положения»[225].

Как в воду глядел!

«У буфета штурм. Компания купцов грудью наступает. Вот они около самой батареи.

– Заряжай пушки! Кричит один.

– Картечью засыпай! Повторяют другие.

– Шарахнем, братцы, с семифунтовых!

– Чего прикажете? Спрашивает буфетчик, выставляя рюмки.

– Сменяй орудия, из двенадцати-дюймовых стрелять будем!

– Тяжелую артиллерию выдвигай!

Буфетчик выставляет стаканчики.

– Сыпь скоропостижнаго бальзаму! <…>

Буфетчик составляет смесь из чернаго бальзама, водки и коньяку. <…>

– Я так полагаю, господа, замечает какой-то чиновник, что таким способом можно, пожалуй, и яд составить?

– Отравиться? Спрашивают купцы.

– Очень просто.

– Друг любезный, ваше благородие, говорит один из компании, яду-то нам эфтаго самаго и надоть! Что нам яд, коли в крови у нас вопль стоит. Ребята, нацеливайся, да смотри, чтобы без промаха!..»