Александр Петрович входил в состав Русского географического общества. Более десяти лет преподавал природоведение в 1-й Петербургской классической гимназии и некоторое время – географию в гимназии Императорского Человеколюбивого общества. Несколько лет являлся сотрудником Николаевского комитета для разбора и призрения нищих. Был членом ревизионной комиссии Общества школьных дач.

На 1917 г. статский советник А.П. Сутугин на Бумажной улице, набережной Бумажного канала и Сутугиной улице владел в общей сложности одиннадцатью участками, из которых четыре сдавал в аренду.

…В адресной и справочной книге «Весь Ленинград» на 1934 г. указано только два человека, носивших фамилию Сутугин: Борис Петрович, кандидат в члены Центрального райсовета, и Зоя Михайловна, проживавшая в переулке Ильича.

На 1814 г. участком (№ 909) с левой стороны от новых Триумфальных ворот, по нынешней четной стороне СтароПетергофского проспекта, владела Доротея Орловская, урожденная Тацки (по одному из источников – жена полковника).

«Сад госпожи Орловской» граничил с участком камер-фурьера Федора Федоровича Севастьянова (№ 910), там же, в собственном доме, проживал коллежский асессор Николай Федорович Севастьянов. Гоф-фурьер Севастьянов владел другим участком, ближе к Обводному каналу.

Протяженность участка Орловской по Петергофской дороге от Таракановского моста до участка камер-фурьера Севастьянова составляла более 350 метров.

На указанном в 1814 г. участке Орловской, выходившем на Петергофскую дорогу, располагались 7 деревянных строений: четыре жилых, два нежилых и круглая в плане беседка в глубине сада. Примерно в 30 метрах от берега Таракановки находился самый большой по размерам дом (о нем – далее). Рядом с ним – жилое и нежилое строение. Все три строения к Петергофской дороге выходили боковыми фасадами. В конце участка жилое строение выходило на дорогу лицевым фасадом (длиною более 25 м).

В опубликованных объявлениях о сдаче дач в наем за 1814 г. упоминания об участке Орловской нет. Объяснений пока два.

Первое. В конце 1810-х гг. в одном из домов, принадлежавших «лакировальному фабриканту» Карлу Тимпо (Тимпону), купец 3-й гильдии С. Ульянов содержал трактир.

Второе. С большой долей уверенности можно сказать, что именно на этом участке, в нежилых строениях, располагалась фабрика, а одно (или два) жилых строения могли предназначаться для работников.

На 1812 г. фабрика Доротеи Орловской была единственной лакировальной фабрикой в столице, губернии (и, судя по «Ведомости о мануфактурах в России…», чуть ли не единственной в стране). Работали на ней 10 человек вольнонаемных, в течение указанного года ими произведено «разных жестяных и бумажных лакировальных вещей» на сумму 4360 руб. Но продано чуть более 60 % от произведенного товара (табакерок и пр.).

В следующие два года на фабрике Орловской в «Ведомости…» показаны только трое вольнонаемных, за 1814 г. произведено «лакировальных вещей» на 4110 руб., а продано продукции, с учетом остатков от предыдущего года, на 8110 руб.

С одной стороны, рост продаж в стоимостном измерении увеличился, с другой же, в 1813-1814 гг. в Петербурге появились еще три новые лакировальные фабрики: купца Кузьмы Чурсинова, он произвел лака почти на 216 тыс. руб. и всю произведенную продукцию продал; мещанина Ефима Косицкого, чья фабрика при двух «машинах» и двух вольнонаемных работниках произвела того же лака на 12 тыс. руб., всю продукцию продали; и Луи Берти, который продавал не только лакированные предметы и лак, но и лампы.

Так у Орловской – почти в одночасье – появились сразу три серьезнейших конкурента.