Я провела ладонью по маленькому металлическому дракончику и, толкнув створку, проскользнула внутрь. Роща, раскинувшись на склоне, медленно стекала вниз золотисто-багровым потоком, словно лава. То тут, то там полыхавшее огнём лиственное покрывало прорезали каменные, местами обросшие мхом дорожки, вдоль которых кое-где выстроились хаотичные ряды покосившихся лавочек. Часть дорожек сходилась в середине, на вымощенной странным чёрным камнем площади с огромным позеленевшим фонтаном в форме плескающихся русалок и, огибая его, прямой линией выводила к выходу.

Я начала осторожно спускаться вниз, поглядывая по сторонам. Редкие прохожие бороздили прогулочные аллеи, рассеянно срывая с деревьев красно-жёлтые клёны или пиная кучи опавшей листвы. Каждый приходил сюда, чтобы обдумать что-то глубоко личное, поэтому до остальных никому дела не было.

Это было совершенно удивительное место: по какой-то причине оно притягивало одних и отталкивало – других…

– Ай!

Зазевавшись, я наткнулась на какой-то камень и, нелепо раскинув руки, полетела вниз.

– Вам следует быть осторожнее, – любезно заметил приятный глубокий мужской голос, в то время как его обладатель поймал меня и придержал за локоть. – Такому человеку, как вы, не пристало быть неуклюжим.

– Спасибо, – пробормотала я, отнимая руку. – Но вам не нужно было…

– Пустяки! – Отмахнулся мужчина и галантно приподнял цилиндр, обитый бардовым бархатом. – Позвольте представиться: Александр Мстиславович Мирской, преподаватель ог, – он запнулся и закашлялся, – доктор гуманитарных наук.

– А, понятно. – Я старалась не слишком пристально таращиться на его внешний вид, но получалось плохо.

Александр Мстиславович был одет в длинный сюртук из тёмно-вишнёвого сукна, брусничный клетчатый жилет, брюки винного цвета и лакированные гранатовые ботинки. На шее у него красовался коралловый галстук, а из кармашка свисала цепочка часов из красного золота.

С румяного, пышущего жизнью и здоровьем лица на меня приветливо смотрели, поблескивая рубиновыми искорками, карие глаза, в уголках которых собрались мелкие мимические морщинки. Из-под шляпы Александра Мстиславовича выбивались медно-золотистые локоны, что его, в общем-то, совсем не беспокоило.

Никогда не встречала людей, которым бы так нравился красный. Но, что самое интересное, этот цвет ему очень шёл: когда я смотрела на него, у меня не рябило в глазах и не кружилась голова. Александр Мстиславович очень приятно выглядел, несмотря на то, что даже его лицо пестрело различными оттенками красного.

– А вы, позвольте спросить… – начал он.

– Ангелина, – неохотно выдавила я из себя. – Спасибо ещё раз, что спасли. До свидания.

Я неуклюже обошла Александра Мстиславовича и ретировалась к выходу, однако всю дорогу меня не покидало ощущение, что он внимательно смотрел мне вслед.

Не стоило сюда приходить. Всё равно она в том месте больше никогда не появится.

В конце концов мне пришлось, наступив на горло непереносимости болтливых таксистов, заказать машину, потому что дом находился в пригороде – единственной части этого города, утопавшей в зелени. По правде говоря, наше жилище ничем не отличалось от соседских: те же два этажа, те же кирпичные стены светло-коричневого цвета вперемешку с тёмным, те же пластиковые окна, закрытые шторами, та же кровельная крыша, тот же бетонный подъезд, гараж и скучный однотонный забор. Разнообразие в эту уныло-респектабельную картину вносил прилепившийся к правой стороне дома сад, за которым вот уже два года ухаживала наша домработница Маша. Она обожала всякие цветочки и, поскольку не могла разгуляться у себя, всю свою творческую инициативу проявляла на нашем участке. Никто не возражал: мне было без разницы, а папа, который дома в лучшем случае появлялся на выходных, не заметил бы даже пропажи его машины-талисмана. Хотя в последнее время он стал проводить здесь больше времени. Я догадывалась о причине его внезапного возвращения к семейному очагу и вмешиваться не собиралась. Кто я такая, чтобы указывать ему, как жить?