Не зная наверняка, относится ли трофейная повозка к автотранспорту, я не стал рисковать и попросил Мишку остановить ее в соседнем переулке. Затем приказал ему никуда не отлучаться и направился к комендатуре.

Мордастый часовой скользнул по мне взглядом, я вошел в здание и, обратившись к сидевшему за стойкой дежурному офицеру спросил, как попасть к коменданту.

– Его нет, а в чем дело? – недовольно пробурчал тот.

– Я по поводу отобранного у моего комбата автомобиля.

– Ты сегодня уже десятый, лейтенант. Приказ читал?

– Читал.

– Так и вали отсюда. Кстати, ты на чем сюда приехал?

– Пешком.

– Ну, вот и топай назад. Не мы придумали. Приказ коменданта города.

Не солоно хлебавши, я покинул комендатуру и, выйдя за ограду, с досады закурил. Обдумывая, что делать дальше.

– Здорово, рыжий! – послышалось за спиной, я обернулся и увидел стоящего перед собой майора.

– Володька, ты?!

Это был мой земляк-танкист из Макеевки, но уже с погонами майора, в отлично сшитом габардиновом кителе с многочисленными орденами на груди и неизменной плеткой в руке. Мы обнялись, а затем долго хлопали друг друга по плечам, радуясь встрече.

– А где ж твой комбат-татарин, поди уже полковник?

– Нету комбата и ребят из расчета нету, полегли под Киевом.

Он на минуту задумался, а затем поинтересовался, – что я здесьделаю?

– Да вот, пытался из комендатуры автомобиль командира вызволить. Не получилось. А ты?

– Тоже сюда, но за своим, у шофера отняли. Я теперь командир танкового батальона.

– А на чем приехал? Смотри, и этот отберут.

– Не отберут, – рассмеялся майор, – вон он стоит. Мой красавец

На ближайшей улице, под старыми липами, стоял танк.

– Ты тут, немного погуляй, я сейчас свой вопрос решу и двинем ко мне, отметим встречу. Мой механик-водитель до сих пор тебя вспоминает и того кабана, что вы увели. Умора!

– А может не стоит? – сказал я, – коменданта на месте нету.

– Ничего, решу с помощником. И направился к зданию.

В это время к воротам подъехал роскошный «Хорьх», из которого вылез толстый подполковник, вальяжно проследовав в комендатуру. Судя по застывшему на месте часовому – то был комендант. Собственной персоной.

Он не спеша поднялся по ступеням и в двери столкнулся с выходящим майором. Володя козырнул и что-то стал объяснять подполковнику.

Тот побагровел, началась словесная перепалка, и комендант попытался нажать кнопку вызова дежурного. Не успел. Майор осатанел и с криком «Шкура!», несколько раз хлестко перетянул того по горбу. Досталось и опешившему часовому, который с воплями убежал в комендатуру.

Володя же быстро вышел со двора и, проходя мимо, прошипел, – тикай отсюда, Никола. Порысил к взревевшему мотором танку.

Я в другую сторону – в переулок с повозкой.

– Разворачивайся! – пнул задремавшего ездового, и пока он, чертыхаясь, понукал коней, бросил взгляд на площадь перед комендатурой.

А по ней уже грохотал танк.

На секунду притормозив, и высекая искры из брусчатки, он развернулся перед комендатурой, из дверей которой уже выбегал караул и из пулемета дал несколько очередей по окнам. Зазвенели разбитые стекла, внутри кто-то заорал благим матом, и караульные в панике рассеялись. Затем, развернув башню и натужно взвыв двигателем, танк проломил заграждение и стал утюжить стоящие во дворе автомобили.

Я быстро вскочил в повозку и, настегивая перепуганных лошадей, мы понеслись в сторону от побоища. Через несколько улиц перешли на рысь, и я предупредил Мишку, чтоб помалкивал о том, что видел. Он понимающе кивнул. Понятливый был малый.

На вопрос комбата, как съездил, я протянул ему часы с портсигаром и сообщил, что коменданта на месте не было, а дежурный меня послал подальше.