– Есть тут кто? – её голос прозвучал так тихо, что сам растворился в шуме дождя. Она обернулась, но вместо ответа её встретила тишина. Лишь тонкие струйки воды стекали по стеклянной оболочке фонаря, создавая иллюзию движения там, где его не было.

Её пальцы крепче сжали альбом, дрожащие руки едва удерживали его. Девушка сделала шаг назад, её мокрые кроссовки скрипнули по асфальту. В этот момент воздух, казавшийся наполненным запахом дождя и мокрого бетона, внезапно сменился. На него наложился резкий металлический аромат, тяжёлый и тошнотворный, словно ржавое железо было растворено в каплях дождя. Этот запах проникал глубоко в лёгкие, заставляя её дышать прерывисто, как если бы сам воздух стал густым и вязким.

Сердце Хары забилось быстрее. Она почувствовала, как дрожь охватила её тело, не подчиняясь разуму. Её уши уловили странный звук, тонкий, едва различимый шорох, который, казалось, исходил из ближайшего переулка. Она повернула голову, но тени, густые и плотные, как мазки чёрной краски, ничего не раскрывали.

– Просто ветер, – прошептала она, пытаясь убедить себя, но её голос прозвучал неуверенно, словно само её подсознание знало, что это ложь.

Каждый звук этой ночи, от стука капель по асфальту до далёкого шума автомобилей, казался громче, чем обычно. Они наполняли её мир, превращая его в неуютное, гулкое пространство. Каждый шаг, который она делала, отдавался слабым эхом, словно кто-то шёл за ней. Её сердце колотилось в груди, и она не могла избавиться от ощущения, что за её спиной что-то есть, что-то, что нельзя увидеть, только почувствовать.

Неожиданно свет фонаря погас. Он не просто замерцал, а исчез мгновенно, как будто кто-то сорвал с неба маску света. Девушка осталась в полном мраке, окружённая только шёпотом дождя. Её дыхание стало рваным, она судорожно сжала зонт, словно это была её единственная защита. Где-то в темноте послышался хруст, как будто кто-то осторожно ступил на мокрый асфальт.

Хара резко обернулась, но её глаза ничего не различали в этой густой, вязкой тьме. Казалось, ночь стала плотной, как чернильное море, затапливающее её мир. Шум дождя больше не успокаивал – теперь он был как аккомпанемент к неведомому кошмару, который медленно разворачивался вокруг неё.

– Нет-нет-нет… – простонала Хара, её голос дрожал, смешиваясь с ритмичным шёпотом дождя. Лихорадочные движения рук, пытающихся найти телефон в кармане, казались судорожными, почти отчаянными. Её пальцы, влажные от дождя, наконец нащупали холодный экран, но в тот же миг она почувствовала нечто – движение за спиной.

Её сердце замерло, а затем заколотилось в груди, словно пыталось вырваться наружу. Она резко обернулась, дыхание сбилось, но перед ней была только пустота. Темнота улицы, туман и дождь сливались в одно целое, создавая иллюзию, что мир вокруг стал вязким, как жидкость, в которой она застряла.

И вдруг из тени выдвинулась фигура. Высокая, угловатая, словно чёрные чернила, разлитые в воде, приняли форму человека. Туман обволакивал её, будто защищал, делая её частью ночи. На лице незнакомца была маска. Это была гакси тал – традиционная корейская женская маска, обычно использовавшаяся в танцевальных обрядах. Но эта маска была изуродована. Её рот, растянутый в жуткой, неестественной ухмылке, казалось, готов был проглотить весь свет. Глазницы были пустыми, словно глубокие колодцы, ведущие в бесконечную тьму. Из-за дождя она блестела, но этот блеск делал её ещё более пугающей, отражая редкие огоньки фонарей, будто осколки искривлённой реальности.

– Кто вы?! – Хара закричала, голос её сорвался, теряясь в грохоте капель. Она начала пятиться назад, чувствуя, как её ноги скользят по мокрому асфальту. Но фигура не отвечала. Она просто стояла, неподвижная, как призрак, наклонив голову чуть набок, будто изучала её, с мрачным, пугающим любопытством.