Он лихорадочно соображал, что делать: за поясом есть нож, но расстояние слишком велико, чтобы его метнуть, а если не долетит…

– Что тебе нужно от ребенка? – спросил Йен, пододвигаясь чуть ближе. – Он ничего тебе не сделал.

– Нет, зато, похоже, он кое-что значит для тебя.

Герман хрипло попискивал, ноги еще дергались, но уже медленнее.

– Да нет, он мне никто, – с деланой небрежностью произнес Йен. – Я лишь помогаю ему найти родню. Собираешься перерезать ему глотку, если я не скажу, где золото? Валяй, все равно ты от меня ничего не узнаешь.

Он не заметил, как Арч вытащил нож, но в правой руке старика появился клинок, который Арч держал неловко из-за недостающих пальцев, но, безусловно, сумел бы им воспользоваться.

– Ладно, – спокойно произнес Арч и приставил острие ножа к шее Германа.

Из-за спины Йена раздался пронзительный вопль, и Эрман наполовину пробежал, наполовину кубарем пролетел последние футы тропы. Арч озадаченно замер и поднял голову, Йен пригнулся, чтобы броситься на него, но Эрман его опередил.

Мальчишка налетел на Арча Бага и изо всех сил пнул его в голень, выкрикивая:

– Ах ты, старый мерзавец! Отпусти ее немедленно!

Старика, похоже, ошеломил не только увесистый пинок, но и смысл сказанного, однако он не выпустил Германа.

– Ее? – переспросил Арч, взглянув на свою жертву, а она – она? – улучив момент, повернула голову и яростно укусила старика за запястье.

Йен бросился вперед, но его снова опередил Эрман, который мертвой хваткой вцепился в ногу Арча и пытался ударить его кулачком по яйцам.

Свирепо зарычав, Арч встряхнул едва стоявшую на ногах девочку – если это действительно была девочка – и отшвырнул к Йену, а затем обрушил тяжелый кулак на голову Эрмана, оглушив его. Арч стряхнул мальчишку со своей ноги, пнул с такой силой, что тот отлетел в сторону, повернулся и побежал прочь.

– Труди, Труди! – Герман бросился – нет, бросилась! – к брату, который лежал на прелой листве, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег форель.

Йен разрывался: ему хотелось броситься в погоню за Арчем, но в то же время он боялся, что Эрман сильно пострадал. К тому же и Баг уже исчез, скрылся в лесу. Сжав зубы, Йен присел и наскоро ощупал Эрмана. Крови не было, и мальчишка уже пытался дышать, сглатывая и хрипя, как дырявые кузнечные мехи.

– Труди? – спросил Йен у «Германа», который крепко обнимал Эрмана за шею.

Не дожидаясь ответа, Йен задрал рваную рубаху Эрмана, оттянул пояс слишком больших штанов, заглянул внутрь и тут же отпустил ребенка.

«Герман», выпучив глаза и прижав руки к промежности, вскочила – да-да, вскочила! – на ноги.

– Нет! – завопила она. – Я не позволю тебе совать в меня свой мерзкий член!

– Тебе не нужно со мной расплачиваться, – успокоил ее Йен. – Если это Труди… – он кивнул на Эрмана, который (нет, которая!) стояла на четвереньках и блевала в траву, – то как, черт подери, зовут тебя?

– Гермиона, – хмуро буркнула девочка. – А ее – Эрминтруда.

Йен провел рукой по лицу, пытаясь переварить услышанное. Сейчас он видел… нет, они по-прежнему походили на двух грязнущих чертенят, а не на маленьких девочек; прищуренные глазенки сверкали из-под сальных, свалявшихся волос. Скорее всего, девчушек придется обрить наголо, подумал он и понадеялся, что во время процесса его не будет рядом.

– Понятно, – сказал он, не придумав ничего лучше.

– У тебя есть золото? – спросила Эрминтруда, уняв рвоту. Девочка села, вытерла ладошкой рот и умело сплюнула. – Где?

– Если я не сказал ему, то с какой стати расскажу тебе? И вообще, лучше забудь об этом прямо сейчас, – строго сказал Йен, заметив, как взгляд девочки метнулся к ножу на его поясе.