У меня тоже зародился этот повод. Буквально восемь месяцев назад, когда меня впервые в жизни бросил дорогой человек. А дальше все по подростковой банальщине: я начала причинять себе физический вред, убивалась и начала пить. И даже спустя много месяцев, мой образ жизни практически не изменился. Мне было стыдно, но я словно лишилась силы воли, чтобы прекратить всю эту дурь.

Я собралась с мыслями и завязала шнурки на своих белых кроссовках. Мама стояла у входной двери и как всегда сыпала мне советы на прощанье.

– Только не поздно возвращайся, тем более на улице холодно. Может, ты оденешь шапку?

Я упрямо покачала головой.

– Ещё не так холодно для шапки. – процедила я, хмуро поправив волосы. – Я ненадолго, если что звони.

Закрыв дверь, я спустилась по лестничным ступенькам и вышла на улицу. Солнце уже высоко сияло на безоблачном небе, и я наслаждением вдохнула в себя морозный воздух. Но зима в этом районе была не так привлекательна, особенно когда выпадало малое количество снега. Без зелёных листьев все выглядело серым и унылым. За бойлерными часто можно было увидеть шприцы, ночью из окон я много раз слышала негодующие крики. Это был один из самых опасных районов Москвы. Говорят, что иностранцы часто приезжают сюда, чтобы проверить, действительно ли здесь настолько опасно, как пишут на всяких сайтах и рассказывают по ТВ. На моем лице просияла улыбка. Я здесь родилась и со временем полюбила серые дома, атмосферу и даже свыклась к ночным крикам мужчин преклонного возраста. Летом тут даже очень неплохо, потому что пышные деревья и мягкая трава скрашивали этот район.

Я воткнула наушники в уши и ускорила шаг. Сегодня мы с Энн договорились встретится у её дома и прогуляться. И пусть даже, через десять минут я почувствовала дикий холод, ничто не могло испортить моего настроения.

Но пока я дошла до места встречи, я поняла, что все таки надо было одевать шапку. Мои тонкие волосы совсем не спасали уши от ветра. Постояв пару минут на месте, я увидела приближающуюся Энн, в бордовой парке и чёрной шапке. Она совсем не улыбалась и даже сгорбилась. Это был плохой знак. Я быстро обняла подругу.

– Как ты? – озабочено спросила я.

– Ненавижу эту чёртову погоду! – закричала Энн, прыгая, чтобы согреться. – Мне ужасно холодно, хотя я буквально только вышла из дома.

– Мне тоже не лучше, если честно. – проклацала зубами я. – Куда мы пойдём тогда?

Энн задумчиво посмотрела по сторонам, словно в поисках тёплого местечка.

– Можно пойти в торговый центр и погреться там. – предложила она. – И пофоткаться!

Я закатила глаза. Энн просто обожала фоткаться и часто этим доставала. Мне нужно было истратить всю память её телефона, чтобы она была счастлива. И пусть это был достаточно разумный вариант, я быстро проверила карманы своей куртки и вытащила оттуда смятую купюру.

– Мне нужно купить сигарет. – вспомнила я и умоляюще взглянула на Энн. – Я умру, если мы сейчас не сходим в магазин.

Подруга притворно захныкала, но я уже потащила её за руку в сторону магазина. Вы, наверное, спросите: как мне продадут сигареты, если мне меньше восемнадцати? Но в нашем районе можно было купить все что угодно. Вообще, в моих принципах и мыслях, я никогда не думала, что начну курить. «Идеальная девочка превратилась в хулиганку.» – вздохнула про себя я. На одной из серых улиц находился один продуктовый магазинчик, где работал мой давний знакомый. И кто бы знал, что однажды я буду ходить туда за сигаретами и алкоголем? Для меня утро начиналось с десятиминутного похода до этого магазина, и я с грустью думала, что моя душа рвалась в неведомое совершеннолетие.