Вернемся от Бомпара к Сванидзе (хотя это вызывает само по себе глубокую тоску. Правый реакционер Бомпар по сравнению с современными склизкими «нейролингвистами» кажется вполне почтенным человеком, и его мысли гораздо интереснее изучать, хотя это мысли классового врага).

Итак, наш «честный» историк, стараясь не демонстрировать перекошенную враньем физиономию, перечисляет заслуги Витте, среди коих едва ли не главная – удачный мир с Японией. В общем, такой замечательный министр – и миротворец ещё вдобавок… От фимиама прямо головка кругом!

Стоп. Что такого уж удачного было в мире с Японией?

Мы потеряли Квантунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, отдали японцам Южно-Маньчжурскую железную дорогу, южную половину Сахалина со всеми главными морскими портами, Курильские острова, признали Корею сферой влияния Японии. Вместе с потерей ЮМЖД и всех возможностей в Корее мы фактически утратили как сферу влияния и Маньчжурию, хотя за нами осталось формальное право пользования Китайско-Восточной железной дорогой, но под японским протекторатом. В качестве «удачи» остается только то, что нам удалось избежать унизительной контрибуции. Да и то, как потом оказалось, контрибуцию с нас все равно содрали, только по-другому назвали.

И это при всем том, что Япония обратилась к США с просьбой о посредничестве в заключении мира в момент своего наивысшего триумфа в войне – через три дня после Цусимы. Экономика Японии уже была на грани полного истощения. Кроме того, японцы нисколько не обольщались своими успехами. Россия к началу 1905 г. отмобилизовала, наконец, запланированные сухопутные силы и сосредоточила на границах Маньчжурии без малого миллионную армию. В перспективе продолжение войны ничего хорошего Японии не сулило, хотя Россия и осталась без флота – ведь для военных действий в Маньчжурии флот не требовался, а перебрасывать туда по морю японцам уже было нечего – все стратегические резервы были задействованы. Японский военный атташе в Париже вскоре после Портсмута откровенно признавался нашему А.А. Игнатьеву (тогда пока еще и.о. атташе): «Мы не ожидали такого затяжного характера войны. Еще меньше мы могли предвидеть, что, сохранив армию, вы сумеете довести ее численность к концу войны до миллиона людей!».

Поэтому «миротворец» Витте никаких особых выгод для России в Портсмуте не завоевал. Более того, в ходе переговоров явно просматривалась возможность сохранить за Россией весь Сахалин, но Витте с легкостью «клюнул» на приманку в виде отмены контрибуции в обмен на половину Сахалина, подсказанную японцам их американскими покровителями.

Кстати, в обширной литературе о русско-японской войне события на Сахалине летом 1905 г. отражены более чем скупо. Даже у внимательных читателей складывается впечатление, что дальше бросания якорей на рейдах главных портов Сахалина японцы не пошли. Поскольку переговоры о мире начались вскоре после Цусимы, а военные действия в Маньчжурии после Мукдена надолго прекратились (исключая небольшие стычки «местного значения»), можно подумать, что кровь Цусимы была последней кровью русских, пролитой в этой несчастной и позорной войне. Дескать, японцы, убоявшись огромной силы, нависающей над границами Маньчжурии, только и думали о том, как бы поскорей закончить войну и не дразнить дальше «русского медведя».

Как бы не так!

Японцы, действительно, весьма некомфортно чувствовали себя, разглядывая оперативные карты Маньчжурии и прилегающих к ней обширных пространств Китая, Кореи и русского Дальнего Востока. Стратегические резервы были исчерпаны, все дальнейшие возможности развития экспансии зависели от США и Англии, уже потерявших заинтересованность в укреплении позиций Японии на Тихом океане, золотой запас таял со все возрастающей скоростью. Но, ведя переговоры о мире, японцы изо всех сил стремились к максимально удобной позе на этих переговорах. А это значит, что чем больше земель они оккупируют к моменту подписания мирного договора, тем выгоднее для них будут условия. Но куда удобнее всего протянуть жадные лапы?