– Ну так я вам сейчас объясню, – сказал Стас.

Сидевший за столом угрюмый патологоанатом бросил на Стаса несколько равнодушных взглядов и снова уткнулся в свою бумажку.

– А дело было так, – нарочито неторопливо начал Стас. – После того как вы запустили охрану, с нею поднялся и врач Анатолия Анатольевича, который и сделал предварительный химанализ. Врачи со «Скорой» не опровергли его, но вызвали наших спецов вместе с нарядом. Пока наши ребята брали показания у вас…

– Ничего они у меня не брали, – возразила Нонна, – никто у меня ничего не брал! Так и знайте!

– Почему это? – Стас нахмурился. Нонна оказалась настолько не от мира сего, что это даже уже и не удивляло. – Почему вы говорите, что у вас никто ничего не брал? – повторил вопрос Стас.

– А потому что я им показаний никаких не дала! – крикнула Нонна. – Буду я еще общаться со всякими… – Она вовремя сообразила, что начала говорить что-то не то, и замолчала.

– Значит, у вас все впереди, девушка, – рассудительно обнадежил ее Стас. – Ваши дружки уже прошли через это. И ничего с ними не произошло. Не похудели. Ну а врачу господина Ветринова придется знакомиться с нами все ближе и ближе.

– Илье? – подскочила Нонна. – Вы говорите про Илью? То есть, я хотела сказать, Илью Григорьевича? А почему?

– А почему он начал проводить химанализ? – вопросом на вопрос ответил Стас. – Кто его просил лезть не в свое дело?

– Это его обязанность! Он врач и должен это делать! – неосторожно и запальчиво высказалась Нонна, но тут же подумала и добавила: – Кажется.

– Кажется! Как сказать и как посмотреть на это! Человек внезапно умер, и причину смерти должен определить не врач из частной лавочки, а специалист, уполномоченный на то государством.

– Вы что, серьезно говорите, что Илью могут посадить в тюрьму? – Нонна так переволновалась из-за судьбы Ржевского, что и не скрывала этого.

Стас отметил этот момент, но решил оставить его на потом. На сладкое, так сказать.

Отношения Ржевского и Нонны могли еще сыграть свою роль в расследовании. Сам факт такого сильного искреннего волнения Нонны уже был интересен, если не сказать больше. Совершенно естественно было предполагать, что где-то рядом с этими отношениями или даже прямо в них мог лежать мотив. Мотив убийства Анатолия Анатольевича Ветринова.

– Вы почему молчите? – Нонна испугалась. Это было заметно и по ее расширенным глазам, и по дрожащему голосу. – Вы хотите посадить Илюшу в тюрьму? Да? В тюрьму? Но за что?!

– Ну, в тюрьму не в тюрьму, а посидеть у нас в следственной камере ему придется, – сокрушенно вздохнув, ответил Стас и развел руками. – Ничего с этим уже поделать нельзя.

Нонна изумленно посмотрела на Стаса.

– Это же нечестно, несправедливо! – воскликнула она.

– Очень даже справедливо, – Стас решил ковать железо, пока горячо. Ему удалось захватить внимание Нонны, вступить с нею в разговор, и теперь он постарался продолжить его, не меняя скорбного выражения своего лица: – Ваш Илья Ржевский должен был знать пределы своих обязанностей. Почему он полез в анализы, которые все равно не смог провести на должном уровне?

– Как это не смог? – возмутилась Нонна. Она так взволновалась, что пересела на кровати ближе к Стасу и даже не заметила этого, хотя раньше очень внимательно соблюдала интервал-дистанцию. – Вы видели, какие у него приборы? У Путина в кремлевской больничке таких нет, я вам точно говорю. Толя очень заботится о своем здоровье…

Нонна замолчала, прерывисто вздохнула и поправилась:

– Заботился. Заботился Толя, но все оказалось бесполезно…

На ее глаза навернулись слезы, она зашмыгала носом.