Софи подумала, что, пожалуй, могла бы с этим согласиться.

– И вот именно этой веры в них нет, – заключил собеседник. – Потому что, поверьте моим сединам, нельзя манипулировать людьми и не быть, не стать циником. И пока Вы сама такой не стали, спросите себя – в чём заключается Ваша вера? Во что Вы верите? Как, например, этот музыкант, – Ангеляр показал на пианиста за роялем на маленькой сцене кафе, – и сам Бах, божественную «Арию» которого он сейчас исполняет, верили и верят в то, что музыка может изменить мир, сделать его чуточку добрее и светлее. Иначе бы мы не услышали и одной единственной ноты.

Софи прислушалась. Знакомая с детства музыка лилась, подобно лесному ручью, неторопливо и настойчиво. И сам музыкант был на удивление спокоен и, казалось, не обращал никакого внимания на то, что люди вокруг него пили и ели, вели свои разговоры. Он не продавал свою музыку. Не подавал её на одном блюде вместе с вином и зеленью, приправив парой ярких аккордов. Он жил этой музыкой и верил, что иначе играть и жить нельзя.

– Кажется, знаю, как ответить на Ваш вопрос, – призналась Софи.

– Вот и славно! Но что, если я попытаюсь предугадать Ваш ответ? – оживился доктор Ангеляр и, подозвав официанта, попросил принести им два карандаша, затем взял две салфетки и одну из них протянул Софи. – Напишите здесь, во что Вы верите. Также сделаю и я, и затем мы сравним наши ответы.

Через минуту всё было кончено. Девушка и доктор одновременно перевернули салфетки, на которых по-английски и по-французски было написано одно и тоже слово «наука».

– Признаться, я не удивлен, – улыбнулся доктор Ангеляр. Софи тоже не смогла удержаться от смеха.

– Но как? Как Вы догадались?

– Просто когда-то я сам был таким.

– Каким? – спросила Софи и, продолжая дурачиться, напустила на себя официальный вид, но собеседник ответил совершенно серьезно.

– Как и Вы, когда-то я тоже верил в книги и думал, что все беды общества происходят исключительно от недостатка знаний, которые можно разрешить очень просто, например, открытием новых школ и библиотек. Каким это было заблуждением, и как оно было наивно и прекрасно!

– Но почему? Почему Вы называете это заблуждением?

– Понимаете, моя дорогая, если бы будущее зависело исключительно от книг, то Богу не надо было бы всходить на крест, а было бы достаточно написать книгу или, проще, инструкцию – например, с заманчивым названием «Десять шагов к жизни вечной» и потребовать её неукоснительного исполнения. И больше ничего! Никакой любви, милосердия, снисхождения и, главное, никакой свободы! Прошлое сразу стало бы понятным, а будущее предсказуемым.

Ангеляр сделал ещё один глоток и ещё более решительно отставил бокал.

– Вам нравится такое будущее? А ведь мы уже почти его построили! В нашей жизни почти не осталось любви, а инструкций не счесть, и те, кто наблюдает за их исполнением – эти современные книжники и фарисеи – такой мир и такое будущее никому не отдадут. Потому что это их мир и их будущее. Мир без любви и будущее без любви. Чаща из книг, инструкций, букв – Bookовый лес, Buchenwald.

Софи вспомнила, что однажды она уже слышала нечто подобное от доктора Филипса и удивилась тому, что он, сам будучи ученым, говорит об этом. Но ещё больше удивилась, когда, сказав об этом доктору Ангеляру, услышала, что они тоже были знакомы.

– И я рад, что за последнее время Том сильно изменился, – закончил свой рассказ месье Ангеляр. – Особенно после крещения.

– Доктор Филипс был христианином? – Софи была поражена этой новостью. – Тогда это многое обьясняет.

– Что Вы имеете в виду? – теперь уже пришло время удивиться месье Ангеляру.