Мало посадить – надо регулярно уничтожать сорняки и вредителей, окучивать, а овощи – ежедневно поливать. Хотя река рядом, в нескольких метрах от огорода, но каждый день таскать восьми-десятилитровые ёмкости было, признаюсь, очень неудобно и тяжело. Я еле поднимал их, чуть не сдирая кожу с оголённых ног.

Ещё надо было ходить с этими же тяжелеными посудинами за питьевой водой, а до чичеринского родника, что под горой, – около километра. На эту водную процедуру с многочисленными остановками и расплёскиванием драгоценной влаги тратил не меньше часа.

Урожай с пятидесяти соток (и даже с двадцати пяти, когда колхоз всё-таки уполовинил наш огород) – немаленький. И его надо грамотно сохранить. Амбара у нас не было. Чердак дома забивали соломой, коноплёй, табаком и другими сухими продуктами. Это – просто. Но где хранить скоропортящиеся? Что-то пряталось в подполье. Там, рядом с молочными продуктами и яйцами, мы держали квашеные огурцы, помидоры, капусту – в бочках и в сосудах поменьше. Там же зимовали свежая капуста, морковь, свёкла и тому подобное. Если урожай яблок отменный – сваливали, как я уже сказал, их под кровать в горнице. А куда спрячешь довольно большой объём главной сельской пищи – картофеля? Часть – тоже в подполе. Но больше всего – в специальной яме, которую выкапывали возле дома глубиной метра два, не меньше. На дно ссыпали картошку, сверху – всё, что могло защитить от осенних дождей и промерзания. И всё-таки случалось, что в наиболее суровые зимы верхний слой картошки подмерзал, но и она использовалась – для получения крахмала.

Немало мороки и с зерновыми культурами. Никакой подсобной техники, разумеется, не было. Всё делалось вручную: и косьба, и молотьба…

Я рано научился вместе с взрослыми молотить снопы на домашнем току. Обычно к урожаю в родной дом приезжал кто-то из бабушкиных детей. Ток устраивали рядом с домом, сдирая слой дёрна. Это не сложно. А вот молотить – целое искусство. Тяжело управлять, особенно при моих тогдашних габаритах (малом росте и недовесе), самим цепом – это длинный шест, к которому кожаным ремнём прикреплена короткая палка, ударная часть. Ещё сложнее попадать в такт движения нескольких молотильщиков – так, чтобы ни ты по чужому цепу не бил и чтобы по твоему не ударяли. Зато было приятно слушать эту музыку в лад: так-так-так-так, так-так-так-так, и слышать в свой адрес похвалу за удачную молотьбу: мал да удал.

Полученное зерно надо было обязательно провеять. Для этого использовалась специальная выдолбленная из дерева лопата. А если, не дай бог, к этому времени подоспеет дождь, надо срочно укрыть зерно. Если всё же внезапный, как водится в степи, дождик намочит зерно – потом суши его, а то сопреет, пропадёт.

За сотни (если не тысячи) лет крестьяне придумали немало способов, как сохранить зерно, рационально использовать, приспособить для пищи. Так, просо мы шелушили в крупорушке. Её сейчас можно купить даже электрическую, а у бабушки было примитивнейшее доморощенное устройство из двух листов жести. В них с помощью гвоздя пробивались дырки, но так, чтобы гвоздь не полностью проникал, а лишь самим кончиком. Получались тёрки. Их скручивали в цилиндры разного диаметра. Один входит в другой на таком расстоянии, чтобы в него проникали зёрна, а при вращении внутреннего цилиндра, сдиралась шелуха. Муторная работа, медленная. Приходилось часто подправлять зубчики, заново пробивать их гвоздём.

Была у нас и ручная мельница. Для размалывания ржи или пшеницы. Зёрна засыпали между двумя жерновами. Верхний двигают по нижнему, и получается мука грубого помола. Но зато своя и быстро.