– Ты, Яшечка, в следующий раз особо у моей двери не мельтеши, а сразу заходи, да жди меня там, – назидательным тоном произнесла Лариса Ивановна, впуская в кабинет физкультурника, суетливо потряхивавшего красной авоськой с чем-то тяжёлым, завёрнутым во вчерашнюю газету.

– Да я это… я думал, что дверь-то закрыта, – не переставая суетиться, зашуршал газетным свёртком тот. С довольной улыбкой физкультурник поставил на стол бутылку советского шампанского: – Вот! Для дамского удовольствия!

Лариса Ивановна кинула взгляд на бутылку и снисходительно усмехнулась:

– Ты, Яшечка, запомни, что ко мне в кабинет без спроса ни одна собака не зайдёт. А, если вдруг зайдёт, то очень быстро с работы вылетит. Поэтому мне нет никакого резона дверь эту здесь закрывать. А ты заходи сразу и запирайся. Не нужно, чтобы нас лишний раз вместе видели. И бутылку унеси домой. Я эту кислятину не уважаю. Мог бы и заметить в тот вечер, когда отмечали назначение нового директора, что пью я только коньяк и только очень хороший.

– Понял, Лариса Ивановна! Учту на будущее, – с готовностью воскликнул физкультурник, тщательно завернув бутылку опять в газету, положил её в авоську.

– Мне сегодня домой пораньше нужно, дочь к олимпиаде по русскому языку готовится. Поэтому давай, Яшечка, по-быстрому, но только так как в прошлый раз – тогда ты меня прямо чуть ли не с полуоборота завёл. Давно меня такого умельца по этой части не было.

– Это я с превеликим удовольствием, – самодовольно усмехнулся мужчина и стал торопливо стягивать с себя брюки.

Практичная Лариса Ивановна достала из шкафа новый комплект белоснежного белья и быстро расстелила его на своём чёрном кожаном диване: – Ты, это… Яшечка, давай со мной…ну, пожёстче что ли. Хочу, чтобы рядом настоящий мужик чувствовался. Но это только во время развлечений, – сразу предупредила она физкультурника, заметив, как у того загорелись глаза. Физкультурник смущённо хмыкнул и пожал плечами: – Как скажете, Лариса Ивановна.

– Ну, Яшечка, мы же договорились, – с капризной интонацией в голосе протянула заместитель директора, стягивая с себя нейлоновые чулки.

– Я сам, – решительно подошёл к ней Яков и, опрокинув на диван, попытался одним рывком сдёрнуть с неё чулки. В ответ раздался треск рвущегося нейлона.

У физкультурника от ужаса побелело лицо: – Простите меня, Лариса Ивановна! Я обязательно куплю вам такие же. Вот получу зарплату и сразу же куплю у барыг.

– Иди же сюда, глупенький, – снисходительно рассмеялась та. – У меня этих чулков дома целый чемодан. Парой больше, парой меньше.

– Правда?! – недоверчиво переспросил Яков. – А то моя все свои чулки штопает, потому что достать их сложно. Дефицит! А ваши вон какие мягкие, да шелковистые. Сразу видно, что импортные.

– Французские. У меня хорошая знакомая в «Берёзке» завскладом работает. Так мы с ней… Да, ладно, зачем тебе бабские проблемы. Давай, Яшечка, начнём уж и пожёстче, пожёстче со мной. Так меня это заводит…

Спустя полчаса они, тяжело дыша, отвалились друг от друга.

– Хорош, очень хорош, – искренне похвалила физкультурника Лариса Ивановна и сев на диване, потянулась за полотенцем.

– Я старался, – прозвучал в сумерках комнаты довольный голос Якова.

В этот момент в комнате кто-то чихнул… Лариса Ивановна и Яков вытаращили глаза друг на друга, затем, молча, одновременно повернули голову в сторону окна, откуда раздался чих. Там висели тяжёлые портьеры.

– Кто там? Выходи, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнесла Лариса Ивановна, не спуская с портьер, сузившихся от гнева глаз. В ответ им была тишина. Тогда заместительница директора обвернула вокруг себя простыню и, подойдя решительным шагом к окну, резко отдёрнула портьеру: – Ванжус?! Сукин сын! Какого чёрта ты здесь делаешь?! Кто тебе разрешил сюда войти?!