Ну и, конечно, стоит упомянуть о бессознательном раскаянии в собственной щедрости у философов, что имело настолько важное значение, что до сих пор ещё оказывает влияние на современные нейронауки. Вспомним даймона Сократа, его внутренний голос, который действовал очень специфически. Вроде бы это был голос бессознательного, очень похоже на бессознательное влечение. Но бессознательное влечение побуждает что-то делать, оно есть желание и толкает добиваться того, чтобы получить желаемое. Совсем иначе действует даймон Сократа, он вступает в дело каждый раз, чтобы отговорить что-то делать, чтобы отбить желание. Это очень напоминает бессознательное раскаяние в собственной щедрости, тормозящий рефлекс, блокирующий деятельность. Известно, как Сократ пренебрегал правилами этикета, так что нет ничего удивительного в том, что он мог страдать от раскаяния в щедрости. Поэтому он должен был найти другой источник счастья, вовсе не имеющий отношения к эгоистической щедрости, а больше связанный с деятельностью разума. Для это счастье было приравнено к добродетели, отсюда непременно должна была родиться теория, что недобродетельный и неразумный является также и несчастным. Эта точка зрения плотно укоренилась и в современных нейронауках, которые порой вообще доходят до того, что разделяют человека на две сущности: мозг и личность. Мозг в их видении предстаёт некоторым вредителем, ведь он заставляет расточать себя, он вынуждает отдавать, а не брать, хотя с точки зрения самосохранения личности выгодно как раз брать, а не давать, или, как минимум, не растрачивать себя попусту. Мозг же никак не подчиняется этому правилу. Но если уж не удаётся подчинить мозг нуждам личности, то нейронауки пытаются объяснить это расточительство, как некоторую добродетель. Но как было показано выше, для этого нет никаких оснований, и психотерапия должна двигаться совсем в другом направлении, а именно – в направлении тренировки человека для готовности к внезапным порывам бессознательной щедрости.

Тренировка готовности к бессознательной щедрости (эксплозивной готовности) подразумевает не только физическую готовность собственного тела, что тоже немаловажно, но также и некоторую часть частной собственности, которая добывается специфическим путём и предназначена для поднесения кому-то в дар. Такая собственность будет полностью удовлетворять условиями эксперимента только в том случае, если не будет добываться тяжёлым трудом и не будет получена в борьбе за её обладание. При этом следует рассмотреть сам феномен частной собственности, а затем рассмотреть указанную выше собственность, как её частный случай. В значительной степени частная собственность возникает из особенностей человеческой психики. Человеческий разум, подразумевающий способность считать большие числа, читать, писать, творить сложные предметы и многое другое, имеет и обратную сторону, своего рода побочный эффект, который возникает из-за такой разумности. Этот побочный эффект – склонность к манипулированию. Удовольствие от манипулирования человек способен получать ещё в самом раннем возрасте, например, взрослый легко может успокоить плачущего ребёнка, если притворится его марионеткой и позволит ездить на себе верхом или возьмёт игрушку и начнёт использовать её, как марионетку. Такая склонность к манипулированию в зачаточной форме наблюдается и у прочих высших приматов, что говорит о развитом мозге. Но именно склонность к манипулированию является условием высокого интеллекта человека по отношению к остальным животным.