- Ри, ну чего ты в самом деле, - ухмыляется парень, вальяжно облокотившись о стену. – Давай встречаться? Пойдем куда-нибудь? Хочешь в театр, или в боулинг. Нет? Тогда на концерт, любой, хоть «Комеди», я достану билеты.

- Ага, в цирк, - бормочу, потихоньку откатывая тележку в сторону кладовой.

- Во! Точно, пошли в цирк, - соглашается Гриневский, щуря свои светло-карие глаза и ероша темные волосы, которые и так порядка не знают.

- Рискуешь пасть смертью храбрых, разорвут же фанатки, - смеюсь, представляя, как толпа озабоченных малолеток атакует объект страсти.

- А я замаскируюсь, никто не узнает, - Лекс идет за мной, не собираясь отставать.

- Лекс, что тебе надо? Что мне нужно сделать, чтобы ты уже отцепился? Переспать?

- Было бы здорово! – не скрывает похоти наглец и снова тянет ко мне свои ручищи. И получает по ним метелкой, которой я только что смахивала пыль.

- Даже если бы ты был единственным мужиком на Земле, и то тебе бы не обломилось. И вообще, я замуж собираюсь, за человека, которого люблю.

Конечно вру, и это знаем мы оба, мне некогда выходить замуж и даже строить хоть какие-то отношения. Папы не стало и мне самой приходится оплачивать свое обучение. Наступило лето, а значит можно хорошо подработать, хватаюсь за все подряд. Мне еще год осталось, и универ позади. А вот моя младшая сестренка только собирается поступать, так что и ей нужно помочь.

Убираю инвентарь на место, отталкиваю Гриневского, который так и сманивает меня сходить на свидание, и несусь к лифту.

- Ри! Ну хотя бы ко мне на репетицию приходи, я адрес смс-кой скину. Ты же любила в детстве подглядывать за группой, когда мы репетировали.

- Да, любила, потому что там играл мой брат на гитаре, пока ты его не выкинул из группы, - высказываю, придерживая двери лифта.

- Он сам ушел… - слышу, уже за закрытыми створками.

Лифтер улыбается, ему скучно постоянно сидеть в лифте, любая шумиха в радость. И я снова соврала. Я приходила в гаражи в детстве, чтобы послушать, как поет Лекс Гриневский. Пока не возненавидела его. Почему-то.

Забегаю в аптеку, покупаю маме лекарства, без которых она даже с кровати встать не может, сердце совсем не справляется с нагрузками, иногда сходить до туалета ей проблематично, совсем нет сил. Но принимая чудодейственные таблетки, мама оживает, даже умудряется зарабатывать, переводя технические тексты с английского языка на русский.

- Дочка, ты завтра на выезде? Снова до ночи? – спрашивает мама, когда я ставлю перед ней тарелку с борщом.

Она обнимает меня и утыкается в мой живот. Скучает. Я обнимаю ее в ответ и немного ерошу светлые мягкие локоны.

 - Ма, я не знаю, нам же утром раздают задания. Если заказы будут, то до ночи.

- Я завтра совсем одна… Ты на работе, Маша с подругами куда-то собралась, а у Олежки встреча выпускников, снова до утра.

Мама вздыхает, не любит быть одна, но нашей личной жизни не мешает, понимает, что детки выросли и дома сидеть не будут, возле ее юбки. Вздыхаю и я, зачерпывая ложкой красно-бурую жижу, сдобренную сметаной.

Плюхаюсь спать раньше всех, устаю так, что только до подушки доползаю. С утра пораньше я в кафе, жду заказа на банкет, надеюсь, что таковые есть сегодня. Моя копилка почти пуста, до осени надо ее забить доверху.

- Так, Зуева, вот тебе список блюд и продуктов на заказанный банкет, - протягивает мне несколько листков администратор.

Я восхищенно ухаю, глядя на ингредиенты, деликатесы в основном. Все дорогое, а значит и плата будет большая, богачи, гуляющие на дому, обычно не жмотятся. Но мое настроение пропадает, когда внизу листка вижу адрес, по которому намечается банкет. Гриневский решил меня обложить со всех сторон.