– А ну убери руки, негодяй! – заголосил он и со всей силы стукнул своей тростью ни в чем не повинного актера.

Этого уже никто не мог стерпеть. Разбойник не остался в долгу и двинул господину в глаз, зрители повскакивали со своих мест и бросились на помощь. В итоге завязалась драка, и спектакль был окончательно сорван. Эльвира утирала выступившие слезы, а ее коллеги по цеху, забыв обо всем на свете, воодушевленно мутузили господина в черном, зрителей и друг друга. Не в силах больше смотреть на это безобразие, девушка развернулась и убежала в гримерку.

– Господи, ну что за люди! – всхлипывала она, отчаянно размазывая грим по лицу. – Свиньи просто! Никакого уважения к искусству!

Через некоторое время в дверь неожиданно постучали. Эльвира обернулась и застыла от ужаса: на пороге возник тот самый господин в черном цилиндре, только что благополучно сорвавший ее спектакль.

– Да как вы смеете! – взорвалась актриса и чуть ли не сама набросилась с кулаками на виновника всех ее сегодняшних бед.

Но тут господин снял с себя цилиндр, и Эльвира обомлела. Прямо перед ней стоял никто иной, как Маркиз собственной персоной, правда, закутанный в черное одеяние и на двух ходулях, видимо, позаимствованных в театральном реквизите. В слабо освещенном зрительном зале он вполне мог сойти за человека, за которого, его, собственно, все и приняли.

– Не может быть! – от пережитых потрясений Эльвира схватилась за сердце и плюхнулась на ближайший стул.

– Прошу прощения, мадам, – отозвался кот и галантно протянул девушке небольшой сверток. – Я не мог допустить, чтобы вас убили.

Эта фраза была сказана с самым что ни на есть серьезным выражением морды, и Эльвира, одновременно смеясь и плача от комичности ситуации, развернула хрустящую фольгу. Тут ее глаза в очередной раз полезли на лоб: на коленях лежало ничто иное, как батон колбасы.

– Свеженькая, – невозмутимо сообщил Маркиз, – только созрела!

Эльвира не выдержала и крепко обняла ведьминского кота. Все обиды вмиг улетучились, девушка простила и погибшие розы, и сорванный спектакль: уж она-то знала, какой, по мнению кота, ценный подарок ей только что преподнес господин в черном цилиндре.

Вставать и идти на процедуры не хотелось. Ксюша нежилась в кровати и сознательно игнорировала зашедшую в палату медсестру. Куда легче притвориться крепко спящей, чем ни свет, ни заря тащиться по холодному темному коридору в другой корпус. Кроме того, девочка искренне недоумевала – зачем все эти процедуры вообще нужны: чувствовала она себя отлично, ничего не болело, но врачи упорно тянули с выпиской. А Ксюше позарез нужно было как можно скорее покинуть больничные стены, ведь не сегодня-завтра в жизни ее сестры Лили должно было случиться важное событие – кастинг на участие в конкурсе красоты. Настроение девочки было хуже некуда, но все просьбы о скорейшей выписке врачи пропускали мимо ушей, заявляя, что всему свое время, а вот как раз этого времени у Ксюши и не было. Как, впрочем, и мамы. Она как обычно занималась очередным журналистским расследованием и была очень далеко от дома. Девочка уже почти привыкла, что мама может отсутствовать по полтора-два месяца, но порой от одиночества сердце так защемит – хоть вой! Пожалуй, единственным утешением стало общение с двоюродной сестрой Лилей. До недавнего времени сестры общались крайне редко, да и то все их встречи сводились к пособничеству каким-нибудь Лилиным авантюрам.

Однако после приключений в Индии девочки сблизились и стали понимать друг друга куда лучше. Лиля заражала своей неуемной энергетикой, а рассудительная Ксюша была всегда готова охладить излишний пыл сестры и дать разумный совет. Но поскольку девочки жили в разных городах, то, как правило, общались по телефону либо по скайпу. И вот уже длительное время их разговоры начинались с докладов о продвижении Лили к своей мечте. После знакомства с Эльвирой Бергер, актрисой, живущей этажом выше Ксюши, Лиля загорелась идеей если не пойти по ее стопам, то, во всяком случае, попробовать себя на творческом поприще, например, на конкурсе красоты. Природа и правда одарила девушку эффектной внешностью, и Лиля, раз за разом глядя на модные показы, осознавала: ее место – там! Однако старшее поколение думало иначе.