Бесит, бесит, бесит… Соня то, Соня сё, Макар – любимый внучок. А я? А Матвей?

Я громко всхлипнула, и тут же зажала рот ладонью.

– Простите, – прошептала. – Просто я не ожидала что всё закрутится именно так. Правда. Думала, Соня злость только на мне сорвёт. Но не на вас, не на Матвее и… не на Макаре.

Свёкры переглянулись и молча уставились на меня. Тишина тяжелая. Я ойкнула, и пробормотала:

– Простите, это не моё дело…

– Да хватит уже извиняться! – рявкнул Андрей Валерьевич. – Что там с Макаром? Что ты знаешь? Соня ему что-то сделала? Отвечай, Полина!

– Ну… она забрала его из дома, я это имела в виду, – добавила в голос неуверенной дрожи, чтобы мне точно не поверили.

И мне не поверили.

– А еще? Говори уже! Это наш внук, мы должны знать!

Внук. Я еле сдержала едкий смех. Лицемеры. С Матвеем по скайпу общались, приезжали трижды в год, и пели мне что любят Макара и Мота одинаково. Что-то незаметна эта их равноценная любовь, только про Сонькиного щенка все разговоры.

– Полина!

– Понимаете… может, я не так поняла… не может, а скорее всего я не так поняла, но… – я тяжело вздохнула и будто бы решилась. – Мне пришлось зайти к Денису, Соня с Макаром еще жили здесь. У сына самочувствие ужасное было, и я прибежала. Вы не подумайте, я дождалась что Соня из дома уехала и только после этого вошла в этот дом. С Матвеем. Макар тоже был здесь. Денис оставил нас на пару минут, и…

Я снова замялась, вздохнула, Наталья Сергеевна сжала мою ладонь а Андрей Валерьевич нахмурился.

– Продолжай.

– Макар испуганным выглядел, даже забитым. Я подумала что наверное он меня испугался – чужая тётя в его доме, это понятно что для ребенка может быть страшно. Начала разговаривать с ним, про то что у меня сын чуть старше его есть, про племянника, которого сестра в детском доме взяла. Про деток стала рассказывать, в общем. Чтобы Макарушка перестал быть таким зажатым. А тут Соня вернулась неожиданно, и жуткий крик подняла.

– При Макаре?

– Вряд ли она специально, – сжалась я. – Но да, при Макаре и Матвее. Подняла мальчишку на руки, стала прорываться мимо Дениса, на меня нападала. Мальчишка трясся у неё на руках, бедный. Денис пытался объяснять Соне что это неправильно, но она как бешеная была. Я думала, она пацанёнка до припадка доведёт. А потом было самое ужасное… ой, лучше не буду рассказывать, не моё это дело.

– Говори! Полина, начала так говори!

– Кажется, Соня внушает Макару что мы с Мотом – зло, – расплакалась я. – Она слышала как я про племянника говорила. Ну, про детдом. Разоралась что мы в её дом пришли, на детей ей плевать было, убежала наверх. А затем я с Денисом поговорила, и… кажется, Полина внушает Макару что я его в детдом хочу сдать, что я плохая, Матвей плохой, Денис, наверное, тоже плохой, одна она хорошая.

Андрей Валерьевич сжал ладони в кулаки, да так сильно что кости захрустели. Кулаки у него как кувалды, выглядит всё это пугающе.

– Но, возможно, всё не так, – воскликнула я. – Или Соня просто сгоряча всё это устроила. Мало ли. Денис пытается умаслить её, но пока безрезультатно. И так это обидно, знаете. Макару плохо, Матвейке тоже плохо: новая страна, папа рядом но всё равно редко. Матвей ведь думал что они будут чаще видеться, ждал встречи с братом, готовился. Вот, думаю, а придет ли хоть кто-нибудь на День Рождения нашего с Денисом малыша?

Губы мои задрожали и я снова расплакалась, только уже не навзрыд, а тихо, почти молча. Андрей Валерьевич пылает гневом, в глазах его жены слезы и сочувствие ко мне.

– Вот же Соня дрянь! Я знал что нельзя сыну на ней жениться. А ты, дура, защищала её: ах, мальчик любит девочку, девочка хорошая, пусть женятся, – выплюнул Андрей Валерьевич свою злость жене. – Хорошая девочка, да? Сына стращает, нас с Денисом мучает, брата против брата настраивает! Мерзавка неблагодарная! Денис её из грязи вытащил, мы к ней со всей душой! Так, Полина, – перевел он взгляд на меня. – Не смей мне рыдать, поняла? Ты адекватной была в отличие от остальных баб в этой семье. Матвея я обижать не позволю, на праздник к нему придут все. И спасибо что про Макара рассказала, я этого так не оставлю.