Как видно из подробного освещения обстоятельств расследования, работу можно сопоставить разве что с гаданием на кофейной гуще. Не было ни одного фигуранта чертового дела, из которого можно бы выбить хоть какие-нибудь признания. Тогда в жесткую разработку попытались взять журналиста Мухина. Пригрозили уголовной статьей за поползновения в частную жизнь, с его слов добросовестно записали сведения относительно сексуальных отношений бывших банкиров. Сначала записывали бесстрастно, но когда появились подробности сексуальных взаимоотношений двух процветающих приятелей, невольно зашевелились волосы на голове. Такого не могли вообразить даже бывалые сыщики, как сказали бы в дешевом документальном фильме. Оказывается, они служили в одной воинской части и подружились именно из-за одинакового пристрастия к однополой любви. Теперь уже невозможно воссоздать атмосферу, в которой могла проявиться одинаково сильная тяга к банковскому делу. Пора бы успокоиться, но очередное потрясение доконало следователей. Очаровательные женщины и сами не прочь были заниматься лесбийской любовью, поэтому у всех, вместе взятых, отношения имели очень сложные проявления. Сексуальные пристрастия могли запросто сопровождаться чудовищными оргиями с последующими нервными срывами. По сути, каждый из них, без исключения, ревновал всех остальных и обвинял в изменах. Конечно, людям с нормальной сексуальной ориентацией сложно понять механизм странных извращений на грани сумасшествия.

– Выкладывай!

– Что? – наивно округлил глаза белобрысый парень.

– Дискеты, имена, места проведения оргий. – Председателю СС некогда было возиться с изворотливым парнем, он всего-то зашел на минутку в кабинет к следователю. Для убедительности добавил: – Все равно расскажешь, у нас не таких обламывали.

– Я по доброй воле пришел, мне скрывать нечего, – посмотрел вслед уходящему Доброву журналист.

– Не финти! – включился следователь. – На устные приглашения не реагировал. Наши люди привели… с постели… чуть тепленького.

– Не имели права, но я согласился. Жаловаться тоже не буду.

Невысокий крепкий паренек проявлял занозистый характер, какой не следовало бы показывать в стенах следственного комитета. Но что не простишь ради результата. Умеет работать, такого хорошо иметь в качестве осведомителя. До времени пусть погоношится, раскроется, так сказать, в полной мере. При необходимости можно настращать, и ходить далеко не надо – средства усмирения всегда под рукой, достаточно спуститься в подвал. Не знал Мухин, что находится не просто в Следственном Совете, а в его тайном подразделении.

– Леня, ты приятный во всех отношениях парень, и жена тебя любит. К сожалению, есть господа нехорошие, они мешают строить процветающее общество. – Следователь посмотрел на вытаращенные глаза журналиста, усмехнулся. – Ты не пробовал ловить черную кошку в темной комнате?.. А нам, в отличие от тебя, часто приходится заниматься тем, не знаем чем. – Лицо следователя совсем помрачнело, он грустно добавил: – Может получиться так, что тебе никто не поможет… к сожалению.

– Понимаю! – тоскливо пожал плечами Леня. – Я ведь тоже работаю методом тыка: вдруг попаду в кошку.

– Мне нравится твоя искренность, – подобрел следователь. – Мы тебя не будем беспокоить, но ты обязан сообщать нам о своих результатах. Ну как?..

– Ничего нет проще.

– Тогда свободен!

Конечно следователь не мог предполагать, что многие факты, изложенные Мухиным, буквально высосаны из пальца. Парень и сам верил в них, как часто бывает с излишне впечатлительными романистами. Работа поглотила его, он вжился в своих героев, начал за них мысленно совершать поступки, имеющие право на совершение в соответствии с их психологией. Ладно бы вжился, но Мухину нравится тип мышления своих героев необычностью. Он не видит криминала в садомазохизме по причине отсутствия отрицательного воздействия его на общество, живущее другими интересами и по другим принципам. И бог с ними! Во всем мире есть любители пирсингов, иным приходит в голову навешивать металлические булавки на пенис, так полиция не ставит под контроль подобное членовредительство. А все же, после предупредительной беседы, беспокойство не покидало Леню Мухина. Конечно, он не боялся правосудия как такового, его пугали перспективы идиотского расследования. Так уже повелось, что всякое судебное решение выносится не только во вред и без того пострадавшей стороны, но и с огромным уроном для государства.