Дан в Царствующем граде Санктпетербурге, а дванадесятый день Декабря месяца в 1825 лето от Рождества Христова, Царствования же Нашего в первое.26

Члены совета стояли в глубоком молчании.

Из зала заседания, Николай Павлович отправился в свои комнаты. Он шел по коридору мимо постов внутреннего караула лейб-гвардии Конного полка, которым командовал корнет князь Александр Иванович Одоевский, член Северного общества. После ночного дежурства, князь займет свое место в рядах восставших мятежников. А пока он смотрел на шагающего уверенной поступью императора Николая Первого, облаченного в мундир лейб-гвардии Измайловского полка.

Николай Павлович шел, не замечая пристальных взглядов, не слыша своих шагов, эхом отдающихся в сводах узкого коридора. Он напряженно думал, пытаясь выстроить свои мысли, как выстраивал солдат и офицеров в безупречный порядок, но мозг не слушал его, и мысли разбегались. Он стал императором в ответственный час для страны, после двух недель междуцарствия. Начатые его старшим братом императором Александром I реформы требовали скорейшего продолжения, но у него не было ни знаний, ни опыта, ни надежных соратников. Он не любим гвардейцами, генералитетом.

Он зашел в спальню, упал на колени, перекрестился и сказал жене:

– Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется, умереть с честью.

– Ты сам знаешь, Николай, что я всегда буду с тобой, – дрогнувшим голосом сказала Александра Федоровна.

– Друг мой милый! Спасибо тебе! – продолжая стоять на коленях, проронил Николай Павлович.

Узкое худощавое лицо мужа было торжественно красиво в строгости и неподвижности. Александра Федоровна, глядя на него, вспоминала, с таким же выражением лица Николай стоял в церкви Зимнего дворца 1 июля 1817 года на торжественном венчании.

Мысли стремительно уносили ее в 1814 год. Берлин с ликованием встречал русский гренадерский полк, шефом которого был ее отец Фридрих Вильгельм III. Торжественный обед в честь победы русских войск. На обеде присутствуют члены императорской и королевской фамилий, а также фельдмаршалы Блюхер и Барклай-де-Толи. Русский император Александр I и прусский король Фридрих Вильгельм III провозглашают тост за здоровье помолвленных великого князя Николая Павловича и принцессы Шарлоты.

«Это было 14 ноября! Какое совпадение! Завтра снова 14-е?» – пугаясь приближавшейся даты переприсяги, она торопится вспомнить их первую встречу с Николаем.

Великие князья вошли в залу, и Шарлота сразу определила, что не тот высокий, широкоплечий с копной рыжих волос, а другой, худощавый, длинный и тонкий, с чертами лица, словно высеченными из камня, и есть Николай, ее суженый. Ее мысль не успела еще сформироваться, как рядом послышался голос статс-дамы: «О, какое очаровательное создание! Он дьявольски красив! Это будет самый красивый мужчина Европы!»

Шарлота сердито посмотрела на статс-даму, но, ничего не сказав, подумала: «Это будет мой мужчина!»

Николай и Михаил Павловичи следовали в штаб-квартиру русской армии. Их визит прусской королевской семье был короткий, может поэтому, как ни старалась Александра Федоровна что-то еще вспомнить из того дня, на память приходил только момент первой встречи.

Она уснула далеко за полночь, продолжая вспоминать знакомство с Николаем, их помолвку, венчание, свадьбу, жизнь в Аничковой дворце, которую они называли «Аничков рай», рождение первенца…

«Провидением назначено было решиться счастию всей моей будущности. Здесь увидел я в первый раз ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь», – записал в дневник Николай Павлович, глядя на уснувшую жену, вспоминая дворец прусского короля и стоявшую напротив него шестнадцатилетнюю красавицу Шарлоту.