– Дёма! – подхожу к нему и угрожающе смотрю сверху вниз. – Девочку не трогай, понял? Она не вещь, чтобы о ней рассуждать такими словами, как «уступлю» или «заберу»!

– Ревнуешь? – расплывается в довольной ухмылке засранец.

– Дурак ты, Дем… – качаю головой я. – Ты видел ее тачку? А водилу личного видел? Как думаешь, сколько бабла и влияния должно быть у предков такой Золушки? С нее сдувают пылинки, наверняка, женишок есть под стать, так что не твоего полета птичка, – разворачиваюсь к кабинету и тихо бурчу себе под нос: – И уж точно, не моего. 

Переодеваюсь, беру необходимые вещи и ключи от тачки. Я снова опаздываю на бой, сейчас Жук будет жужжать о моей безответственности, что я его подвожу… Плавали, знаем.

10. 9

Добираюсь до места боя в течение получаса, но все равно опаздываю. Замечаю на парковке нервного Жука, чешущего свою лысину и поглядывающего на часы.

Жуков Михаил Георгиевич, старичок лет шестидесяти, бодренький и разговаривающий преимущественно через «епта». Бывший боец, который теперь, после завершения карьеры, заведует организацией подпольных боев. Мне нужны были деньги, и я пошел туда, где могу их заработать с легкостью. В высшую лигу меня никто не звал, поэтому колочу дурачков на подполках. Ринг, октагон, уличный бой на старом складе – плевать, лишь бы заплатили, а уж я точно не проиграю, и мы с Жуком оба озолотимся.

Паркуюсь возле входа в старое обветшалое здание бывшего спортивного кружка для школьников. Меня выдает громкий скрип тормозов, и разъяренный взгляд мужичка тотчас устремляется в мою сторону. Сейчас будет отчитывать.

– Ледник, епта! – только успеваю выйти из машины, как он подскакивает ко мне. – Я просил не опаздывать, епта! Просил же, просил?! Что ты, епта, как не человек?! Все через жопу у тебя, епта!

– Не кипятись, Жук, я же приехал, – беру сумку с экипировкой и включаю сигнализацию на пикапе. – Кто у нас сегодня жертва? Ставка?

– Бой стандартный, ринговый бокс. Банк стандартный, двадцатка точно будет, – начинает тараторить Жук, пока мы идем ко входу. – Жертва – темная лошадка, епта. Какой-то малец, епта, лет двадцать пять, но сижавый. Откинулся недавно и сразу в бои, епта!

Так-так, интересно. Обычно у нас тут просто молодняк бабла ищет, и вдруг такое.

– За что сижавый, не за убийство, надеюсь? – усмехаюсь я. – Чего мне ждать?

– Изнасилования, разве что, епта, – заливается смехом Жук. – Бабу он вроде свою, а может чужую, изнасиловал. Там что-то мутное, их трое было вроде. На пятерку сел, вот недавно вышел, епта. Петушится, что всех победит. Покажи ему его место, епта!

Внутри что-то закипает, наверное, армейско-полицейское прошлое дает о себе знать. Хотя… ненавижу этих мразей насильников априори. Злость зарождается глубоко в душе и рвется наружу. Прекрасно! В бою самое то, лишь бы голову не потерять.

Здание давно не используется по назначению, так, как мелкая тренажерка, но ринг и раздевалки – в полном порядке. Переодеваюсь, параллельно выслушивая трындеж Жука, наматываю бинты, надеваю перчатки с его помощью.

Здесь все без киношной показухи, пришли – подрались, бабло поделили. Из зрителей только братва с той и с другой стороны, никакого шоу и музыки. Все тихо и без лишнего шума, как никак нелегалка. Людям в кайф смотреть на мордобой и делать ставки, а нам в кайф бабки зарабатывать.

Поднимаюсь на ринг и занимаю свой синий угол, высматривая противника. Невысокий парень, качок, бритая башка, глаза темные впалые – потрепала его жизнь, а сейчас и я потреплю.

Поделом ему! Не верю, что насильники и убийцы, отсидев срок, меняются!

– На середину! – командует наш рефери.