– Я потеряю с тобой время, – вздыхает он. – Ты же ни черта не умеешь. 

– Я научусь, – цепляюсь за шанс я.

– Не очень понимаю твои мотивы… Все настолько хреново? – наклоняет мужчина голову на бок.

– Все ужасно, – говорю я.

Ледник снова тяжело вздыхает и смотрит на часы. Несколько секунд о чем-то размышляет и поворачивается ко мне:

– Твое время на сегодня закончилось. Если не передумаешь и решишь вернуться, приходи послезавтра к шести, бери ключ на ресепшене, чтобы переодеться, и начинай разминку. Купи, кстати, себе боксерские бинты, штука важная. Потом тобой займется Демьян, а позже подъеду я. Поняла?

– Да, – часто киваю я.

– Но имей в виду, Элла, я не обещаю тебе соревнований, наград и почестей. Просто тренировки, просто твоя отдушина, но, если я не увижу потенциала и прогресса, я не стану тратить на тебя свое время, – тон Алексея серьезен как никогда, но мне уже плевать.

Я согласна на все, главное, что он не выпинывает меня из клуба с концами.

9. 8

ЛЕДНИК

– Мы обязательно купим подарки, но сейчас мы идем за продуктами! – в груди все переворачивается от звука ее голоса. 

Такого любимого. Боже, я так скучал! Не видел ее целых два года, не имел возможности связи, таковы были условия военно-полевого контракта. Я вернулся из горячей точки, за полученные командировочные бабки купил машину и сразу же поехал к ней, вот только, оказалось, Алена больше не живет с родителями. Они умерли несколько месяцев назад, и новые жильцы проданной квартиры поделились контактом ее нового адреса.

И вот я здесь, стою напротив подъезда с букетом цветов, вот только следом за радостью накрывает разочарование. Потом боль. И напоследок меня кроет злостью.

Из распахнутой двери выходит Алена, держа на руках маленькую девочку, а следом за ней на улице появляется мой лучший друг Рома, крепко сжимая в одной руке складную коляску, а другой удерживая вторую девочку, точную копию первой.

Они меня не видят, пока возятся с коляской и детьми, хотя я стою совсем близко. Может быть, я умер и рассыпался в прах, а? Так было бы намного лучше, чем осознавать, что тебя предали. Сердце будто вырвали из груди и растоптали с извращенным садизмом.

Два года, тонна ее обещаний и слез, а в результате вот такое… А Рома? Лучший друг, он никогда не проявлял к ней внимания, он знал, что я люблю ее и… на тебе, они вместе и у них дети.

– Папа, папа! – раздается громкий детский голос и приводит меня в чувство.

Подхожу к урне и выкидываю в нее купленный букет. Больно дышать, легкие сдавливает и хочется хорошенько надавать «другу» по физиономии. Может быть, тогда станет легче? Подхожу к ним совсем близко, молчу, сжав челюсти до зубной боли.

– Леша… – тихо выдыхает Алена, встретившись со мной радостным взглядом. – Леша… – снова повторяет она и прикрывает рот рукой, на которой я вижу золотое обручальное кольцо.

Она бросается ко мне, но замирает в полушаге, когда я выставляю руку перед собой. Смотрю на Рому, вросшего столбом в землю, затем на девочек в парной коляске.

Сколько им лет? Год, полтора? Стерва, почти сразу к нему в койку прыгнула!

– На тебя похожи, – выдавливаю эти слова и смотрю Алене в глаза, наполненные слезами. – Мило… Все это очень мило… А ты шлюха, оказывается. Столько лет знал тебя как тихоню, а тут оказывается такая мразь...

– Лех, не горячись! Мы очень рады, но нужно поговорить, – подходит ближе Рома. – Всему есть объяснение, это не то, чем ка…

Настолько мерзко стало его слушать, что решаю закончить вереницу этого п*здежа отточенным ударом в челюсть. Потом вторым в нос. А потом мне срывает крышу, я не понимаю, что именно творю, но завязывается драка. Слышу крики Алены, что-то вроде «не при детях», «послушай нас» – хрен я что-то буду слушать! Достаточно увиденного.