И ребенка нужно заделать, чтобы дома сидела. Мать была с ним согласна – не дело это, прыгать по сцене, от таких нагрузок и родить не может. А чтобы не выдумывала про развод, влепил пощечину – пусть знает, кто в доме хозяин. Ему было мучительно приятно обрывать все ниточки, связывающие Злату с прежней жизнью. Вдруг решит уйти? Нет, потом он просил прощения, не зверь же, да и когда ведет себя хорошо, почему бы не приласкать? Ведет себя послушно, ужины готовит. Одно страшно бесило – никак не бросит чертов театр! Сколько можно туда таскаться? Ничего, скоро окончательно засядет дома. А он пока поищет другую любовницу, эта надоела, а мужик – существо полигамное, это генетически заложено самой природой.

Иван уже тропинку протоптал возле входа, а жены все не было. Три года он терпел такое наплевательское отношение к себе! А тут Злата появляется под руку с каким-то типом и тот ее целует! В щеку, но это абсолютно неважно. Подскочив к танцору, он ударил того в лицо – не зря в юности боксом занимался. Уложив соперника, пару раз пнул под крики и визги танцорок этих, и поволок жену в машину.

– Заткнись! – Иван был очень зол. – Что это такое? Твой любовник?

Ему было плевать на оправдания Златы: пока он зарабатывал деньги, она трахалась в своем этом театре. А теперь еще и рыдает по этому уроду! Буквально заволок в квартиру, швырнул на пол, навис над дрожащей девушкой и прорычал:

– Что, шлюха, любовника жалко? Рыдаешь по нему? Ничего, сломанный нос украсит смазливое личико.

Злате показалось, что от такой пощечины у нее сломается шея, так сильно голова дернулась. Она даже кричать не могла – испугалась. Страх сковал все тело, сердце жгли несправедливые обвинения.

– Сучка! Все вы бабы шлюхи! Это из-за него ты развод хотела, да? Еще раз увижу – яйца отрежу, а потом убью, – орал муж, запустив сотовый в стену. Пинок под ребра. – От него хотела рожать? От этого пидораса? – от следующего удара Злата отключилась.

Это ее и спасло, зло сплюнув на нее, Иван прошипел:

– Очухаешься, потом продолжим, сучка! – и выскочил, хлопнув дверью.

Соседи вызвали полицию, скорую, спасателей. Ломали дверь. Избитую и без сознания балерину увезли в реанимацию – сотрясение, ушибы, трещина ребрах. Две недели в больнице под скандалы Ивана и ужасная в своей правоте фраза медсестры: "Вот тебе и прима-балерина". Как пелена с глаз спала.

Мать в обморок упала, когда позвонили из больницы, отец хотел найти Ивана и убить – насилу удержали. В голове не укладывалось, что такое могло произойти с их принцессой, любимой доченькой, а они ничего не замечали. Было стыдно и страшно одновременно.

Из театра позвонила секретарь и сообщила, что "Злата уволена задним числом по собственному. Подвергать опасности жизни сотрудников никто не желает". Да ее теперь в городе никто на работу не возьмет – побоятся. После больницы последовал тяжелейший развод, а Иван вел себя так, будто ничего страшного не случилось. Не стеснялся всем рассказывать, как любит жену и жизни своей без нее не видит. Что он на коленях вымолит прощение. Началась жизнь в четырех стенах родительской квартиры, но долго так продолжаться не могло, да и бывший муж с каждым днем чувствовал себя все более безнаказанным. За избиение ему ничего не было – отмазался. Злата понимала, что в родном городе ничего не получится – рано или поздно он подкараулит и никто не знает, что сделает. Но и уезжать было страшно – как, куда? Эти вопросы не давали спать спокойно. Для родителей это будет удар, родня кое-как отошла от одного шока, а тут она собирается устроить им второй. Вот так и получилось, что холодным октябрьским вечером Злата ушла из дома, чтобы зашуганной теткой с потухшим взглядом сесть в ближайший автобус.