Хорошо, что Виолетта учится далеко. Плохо, что она скоро приедет.

Но мы обязательно что-нибудь придумаем.

Однако, мой шаткий оптимизм мгновенно тает, когда возле ограды папиной могилы я вижу Андрея – одного из охранников отчима.

У меняя напрочь отсутствует желание подходить ближе, но Андрея это не очень интересует, и он сам идет мне навстречу.

– Виктория Юрьевна, хорошо выглядите.

У него мерзкий тихий безэмоциональный голос. Возможно, я предвзята. Просто я ненавижу все, что связано с отчимом. А у этого даже имя такое же, и глаза тоже бездушные.

Охранник достает из нагрудного кармана конверт и протягивает его мне:

– Андрей Владимирович просил вам передать это.

– Как он узнал, что я буду здесь? – я забираю конверт, хотя хочется его выбросить.

Андрей усмехается и качает головой.

– До свидания, Виктория Юрьевна.

Он проходит мимо, вызывая у меня мурашки. Я стараюсь не оглядываться, хотя он меня пугает. Теплый сентябрьский день теряет для меня свою прелесть.

Смотрю на конверт.

Надо же сколько пафоса.

Ведь не позвонил, и даже не сообщение отправил.

А прислал своего холуя. Чтобы что?

Дать понять, что он за мной приглядывает? Показать, что я не могу от него полностью скрыться? Намекнуть, что я предсказуема?

День становится еще гаже, когда я дочитываю послание.

Постояв у могилы отца минут десять и мысленно пообещав ему вернуть в другой, более подходящий, раз, решаю возвращаться.

Мне надо подумать, а здесь я ни о чем думать не могу.

Проходя центральные ворота, я слышу настойчивые автомобильные сигналы.

Во мне вскипает возмущение: неужели непонятно, что здесь это неуместно!

Высматриваю наглеца и натыкаюсь взглядом на злющего Староверова, стоящего у открытой дверцы автомобиля и неистово жмущего на клаксон.

А. Это по мою душу.

Подхожу ближе. Данил не просто зол, он в бешенстве.

– Садись, – шипит он.

Пожимаю плечами, обхожу машину и сажусь на переднее пассажирское сидение. Звучно хлопнув дверцей, Данил занимает водительское место.

– Какая прелесть, Вика! Ты насмотрелась фильмов про шпионов? Пароли, явки, конспиративные квартиры, поездки на кадбище…

– Чего ты от меня хочешь? – устало спрашиваю я.

– Чего я хочу? Лучше поведай мне, чего хочешь ты? Для чего ты устроилась в «Старз»? И, в частности, ко мне?

– Мне была нужна работа, Данил. Это очевидно. И если ты перестанешь неистовствовать, то вспомнишь, что изначально я устраивалась работать к твоему заму.

– Ну-ну. Я осведомлен несколько лучше, чем тебе кажется. Но сейчас меня больше всего волнует, что ты передала через этого хмыря отчиму? И какие указания ты получила?

– Ты мне поверишь, если я скажу, что ничего не передавала и указаний в отношении тебя не получала никаких?

– Вика, не надо делать из меня идиота!

– Да тут и делать ничего не надо! – взрываюсь я. – На! Вот! Смотри!

Я машу у него перед греческим носом злосчастным конвертом.

Данил забирает его у меня из пальцев и внимательно читает.

Закончив, он молча отдает мне его обратно и, не произнося ни слова, заводит автомобиль.

Желваки на его скулах играют, челюсти сжаты.

Ну, что? Съел? Что же ты молчишь?

Я отворачиваюсь к окну. Данил Староверов опять залез в мое белье, только теперь в грязное.